Первые свидетельства научного интереса
европейцев к истории России появились
во второй половине 16 — начале 17 в.
Записки агента английского правительства при
русском дворе Джерома Горсея, путевые
заметки немецкого дипломата Сигизмунда фон
Герберштейна и немецкого путешественника
Адама Олеария содержали историко-географические, культурно-бытовые описания
России, а также упоминания тех событий,
наблюдать которые им пришлось. Однако
вплоть до начала петровских реформ
интерес европейцев к России дальше подобных
наблюдений не простирался. Масштабная
деятельность царя-реформатора по
переустройству страны, активное привлечение к
этому процессу большого числа иностранных
специалистов и ощутимые результаты
реформирования привлекли внимание всей
Европы как к личности самого Петра, так и к
России в целом.
Европейцы узнавали много нового о ранее
неизвестной им стране из трудов немецких
ученых, приглашенных в основанную
Петром I Санкт-Петербургскую академию наук.
Г. Ф. Миллер, Г. 3. Байер, А. Л. Шлецер
познакомили широкую научную
общественность Запада с русской историей. Так,
Миллер основал и долгое время редактировал
периодическое издание по истории Санкт-
Петербургской академии наук «Собрание
российской истории», а также
библиографический журнал «Русская библиотека»,
печатавшиеся на немецком языке. В самой
Германии интерес к России и ее истории отразился
в ряде изданий историко-географического
характера. Известный немецкий издатель
Брюшинг в двенадцатитомном «Руководстве
к основательному и полезному описанию
географического и политического состояния
европейских государств» целый том уделил
географическому, историко-этнографиче-
скому и политическому описанию России.
Академик Шлецер, вернувшись в Германию,
читал в Геттингентском университете
различные курсы по европейской и русской
истории. Многие современные немецкие
историографы считают именно его основателем
немецкой славистики.
Рост культурных, экономических и
политических связей с Францией привел к
тому, что начиная со второй половины 18 в.
русская история стала занимать
значительное место и во французской научной
литературе. Этому немало способствовала
императрица Екатерина И, приглашая ко двору
известных французских
философов-просветителей или переписываясь с ними. Широкий
резонанс получило в Европе сочинение
Вольтера «История Российской империи в
царствование Петра Великого». Оно было заказано
автору русским правительством (источники
Вольтеру подбирала Санкт-Петербургская
академия наук). И несмотря на то что работа
не была принята заказчиком, долгое время
она оставалась наиболее полным в
европейской историографии трудом по эпохе Петра
Великого. Среди других сочинений
французских авторов того времени можно назвать
книгу «История Российской императрицы
Екатерины II» Ж. Кастера (1809) и сочинение
Н. Г. Леклерка «История древней России
(т. 1— 3, 1784).
В начале 19 в. появилась специальная
наука — славяноведение. В Будапештском,
Венском, Лейпцигском, Берлинском
университетах открылись кафедры славистики.
В 1840 г. такая кафедра открылась в Коллеж
де Франс в Париже. Изучение славянских
языков и культур, а также русского языка,
истории и культуры поднялось на более
высокий уровень. Научный обмен между
русскими и зарубежными университетами стал
интенсивнее. Русские ученые снискали
общеевропейскую известность своими трудами
в области всеобщей и русской истории.
Некоторые из них стояли у истоков создания
первых центров по изучению русской истории на
Западе. Так, историк и этнограф М. М.
Ковалевский в 60-х гг. 19 в. был одним из
основателей так называемой Школы социальных
наук в Париже, где западноевропейские
студенты могли ознакомиться с курсами по
русской истории. В конце 19 в. ею уже
занимались в Италии, Америке, Канаде, Дании.
На совершенно иной качественный
уровень поднялось изучение русской истории
после Октябрьской революции 1917 г. Это
определялось, с одной стороны,
закономерным интересом во всем мире к невиданному
ранее перевороту в области
социально-экономических и политических отношений,
которые принесла в Россию революция, и
опасением западных правительств в повторении
того же уже у них дома. С другой — трудами
высококвалифицированных специалистов,
оказавшихся в результате эмиграции за
пределами родины. Они в большинстве случаев и
стали основателями ведущих современных
центров за рубежом и признанными главами
национальных школ по истории России.
Среди них были Г. В. Вернадский и Н. В. Ряза-
новский в США, Е. Ф. Шмурло в Италии,
А. А. Кизеветтер и А. В. Флоровский в
Чехословакии и другие.
Сейчас в этой области работает много
специалистов, объединенных в 20 с лишним
национальных и международных ассоциаций.
Большинство европейских и американских
университетов располагает специальными
факультетами, а подчас и целыми центрами
комплексного изучения России. До недавнего
времени исследования здесь делились на
исторические и советологические. Первые
посвящались собственно истории России,
вторые — историко-политическому и
социально-экономическому исследованию
Советского Союза в новейшее время. С распадом
СССР в декабре 1991 г. это деление устарело
по форме, но не по содержанию. Едва ли не
более половины всех трудов в мире
посвящены именно новейшей истории России.
Но круг
интересов современных ученых этим не
ограничивается, среди тем их работ видное место
занимают проблемы проведения в жизнь
реформ 60 — 70-х гг. 19 в. и общего развития
России в пореформенный период,
характеристика различных слоев русского общества
накануне 20 в., история крестьянского
вопроса и революционного движения 1905 —
1907 гг., социальные противоречия в русском
обществе 19 — 20 вв., история
реформаторства в России, а также темы Октябрьской
революции и гражданской войны,
индустриализации и коллективизации. По-прежнему
привлекают их такие фигуры русской
истории, как Петр I, Екатерина II, Александр I,
Николай II, П. И. Столыпин, В. И. Ленин,
И. В. Сталин и другие.
За время существования зарубежной
историографии российской истории ею был
накоплен большой
теоретико-методологический багаж различных исторических
концепцией. В общем виде взгляды,
господствующие в среде западных исследователей, делят
их на оптимистов, считающих, что Россия
смогла бы избежать потрясений последнего
столетия своей истории, если бы не ряд чисто
внешних факторов {первая мировая война,
европейский социализм и др.), и
пессимистов, полагающих, что уже в самом ходе
русской истории были заложены противоречия,
приведшие к революции и смене
общественно-экономического строя. Но так или иначе
труды зарубежных исследователей вносят
свою лепту в понимание сложных процессов
далекой и близкой истории России и во
многом дополняют как бы со стороны общую
картину нашего понимания прошлого.
