|
|
|
Учебник МХК для 10 класса Мировая художественная культура
Тема 22. Итоги «осьмнадцатого века»: на олимпе мастерстваДержавин умер!.. слух идет, —
/В.В. Капнист/ Не титла славу нам сплетают,
/М.М. Херасков/ «Шедевр искусства рождается навеки», — сказал Виктор Гюго. Но «вечная жизнь» шедевра всегда зависит от исторической и культурной памяти. Именно она незримыми нитями способна связать прошлое и настоящее, «век нынешний и век минувший». Многие поколения русских людей любовались произведениями Ф.С. Рокотова, Д.Г. Левицкого, В.Л. Боровиковского, Ф.И. Шубина, читали Г.Р. Державина и Н.М. Карамзина, пели канты М. Козловского, а в церкви привычно внимали богослужебным песнопениям Д.С. Бортнянского. Судьбы этих мастеров несходны, им были отпущены разные жизненные сроки, но все они — дети великой эпохи, сумевшие воплотить в своих творениях тот высокий идеал красоты, который был выстрадан лучшими мыслителями «века Разума и Просвещения». Художественное наследие каждого из них глубоко индивидуально, но есть нечто общее, позволяющее без всяких натяжек сопоставлять образный строй музыки Бортнянского с поэзией Державина или со «звучанием» полотен Левицкого. В их творчестве нет места нарочитой возвышенности или напыщенности. Ясность, простота, отточенность формы, изящество и вместе с тем мудрая сдержанность — вот те критерии, по которым оценивали свое искусство выдающиеся творцы зрелого классицизма. Они были уверены, что литература, живопись или музыка предназначены для глубокого постижения человека и вселенной, вечных истин, волнующих нас и сегодня. Итак, в этой главе речь пойдет о вершинных достижениях русского искусства последних десятилетий XVIII в. Откроем дверь в этот влекущий мир и обратимся к поэзии Г.Р. Державина (1743—1816). О нем написаны десятки статей и книг, и ни один автор, пишущий о XVIII в., не может миновать его поэзию, столь весомую в содружестве муз той эпохи. Творчество Державина глубоко автобиографично. Порой кажется, что он пытался объять все многоцветье российской культуры. В его поэзии есть место зданиям Кваренги и изящному фарфору, полотнам Левицкого и холмогорской росписи. И все же главная «державинская» тема — это человек. Ведь в каждом человеке живет частица Бога, «как солнце в малой капле вод» — так думал глубоко религиозный поэт. Он терпеливо искал поэтические средства, способные раскрыть противоречивую сущность земного бытия. Державинская «философия жизни» получала наиболее совершенное воплощение в известной оде «Бог». Художественное наследие РоссииОбразный мир Державина * * * Страха связанным цепями
/Г.Р. Державин/ * * * Я связь миров, повсюду сущих,
/Г.Р. Державин/ * * * Рассекши огненной стезею
/Г.Р. Державин/ * * * Словом: жег любви коль пламень,
/Г.Р. Державин/ Об опере «Сочинитель оперы отличается тем только от трагика, что смело уклоняется от естественного пути и даже совсем упускает его из виду; ослепляет зрителей частыми переменами, разнообразием, великолепием и чудесностью приводит в удивление несмотря на то, естественно или неестественно, вероятно или невероятно. В трагическом роде предпочитает всем другим высокое трогательное и изъясняется сильным чувством, а не словами одними; в плане и в действиях избегает умничества, держится простоты, в ходе не спешит через меру, зная, что противно то свойству пения... Песни, или самые оды для хоров... должны быть не надуты, просты, сильны, живым наполнены чувствованием. Самой первой степени поэт, ежели он в слоге совсем нечист, тяжел, единообразен, не умеет изгибаться по страстям и облекать их в сердечные чувствования, — к сочинению оперы не годится. Не позаимствуют от него ни выразительности, ни приятности лицедей и уставщик музыки. Сочинитель опер непременно должен знать их дарования и применяться к ним или они к нему, дабы во всех частях оперы соблюдена была гармония» (Г.Р. Державин). Герой Державина — просвещенный и внутренне свободный русский человек. Мысль поэта постоянно возвращается к образному соотнесению «тирана» и «раба». Губительность рабского унижения для человеческой души, жажда свободы — вот те идеи, которые и современного читателя не оставят равнодушным. Музыка постоянно присутствовала в жизни поэта. Можно без труда догадаться, сколь важным стимулом творчества были для него музыкальные вечера в доме Львова. В числе его знакомых были композиторы Д.С. Бортнянский, Е.И. Фомин, Ф.М. Дубянский, В.А. Пашкевич, Н.П. Яхонтов. В годы своего тамбовского губернаторства Державин всячески способствовал развитию музыкальной жизни этого провинциального города. Он приглашал из Петербурга музыкантов, устраивал оперные спектакли, заботился об улучшении церковного хора. Музыкальные увлечения поэта принесли неожиданные плоды — родилась работа «Рассуждение о лирической поэзии», пронизанная... рассуждениями о музыке. Откроем раздел под названием «Об опере». Сколько глубоких и нетривиальных мыслей высказал здесь Державин! Конечно, его рассуждения касались прежде всего словесности. Но что за опера без музыки? Что же думал Державин об опере и что он хотел от ее сочинителей? Прежде всего поэт констатирует: долгое время опера была забавою дворов, ныне же стала народною. Отсюда следует мудрый совет — обращаться при создании опер к русскому народному творчеству: «У нас из славянского баснословия, сказок и песен древних и народных, писанных и собранных господами Поповым, Чулковым, Ключаревым и прочими... много заимствовать можно чудесных происшествий». А еще Державин представлял оперу как гармоничный спектакль, где музыка, слово и действие неразрывно спаяны. Эти мысли поэта очень современны. Вряд ли кто из современников Державина мог столь зрело и вместе с тем популярно изложить идеи, над которыми ломали себе головы лучшие умы европейской музыкальной эстетики XVIII в. Художественное наследие РоссииПротиворечия музыкальной жизни Фрагмент 1 «... В большие праздники всегда, без исключения, — псалмы, хвалебные песни и другие тексты исполняются в форме настоящих церковных концертов, сочиненных как итальянскими придворными капельмейстерами, как то Манфредини, почтенным Галуппи, так и украинскими композиторами, прежде бывшими церковными певцами. Среди последних выдвинулся ныне состоящий придворным камерным музыкантом Максим Березовский, обладающий выдающимся дарованием, вкусом и искусством в композиции церковных произведений изящного стиля» (Я. фон Штелин). Фрагмент 2 «Издаваемые ныне некоторые труды мои кому приличнее могу посвятить, как не вам, просвещенному любителю отечественных произведений в художествах! Без внимания вашего не имели бы они сей участи. Благосклонность ваша ко мне чувствительнее, что я, прошедший лучшее время моей жизни при одних ласканиях моих покровителей, имел счастье в преклоняющемся уже веке моем найти только в вас деятельного оборонителя малых моих способностей» (И.Е. Хандошкин. Письмо к П.Л. Вельяминову). Фрагмент 3 «Продается музыкантов 12 или 13 человек, составляющих вокальную и инструментальную музыку; музыканты все поведения хорошего, собою видные, и нет ни одного старее 25 лет; из них один только женатой а прочие все холостые. Желающие их купить могут как о цене узнать, так и о договоре, где их видеть и музыку слышать, на большой Ордынке, в приходе Николы, в Пыжах, в доме Г. Бригадиро Шашилова» (Объявление в газете «Московские ведомости»). Фрагмент 4 «...Похвала ваша итальянской музыке и охулении русской суть такие вещи, на которые не знаю я, что вам сказать, и не понимаю, как согласить собственные ваши противуречия... Российский народ, Благодаря Всевышнему, во основании души своей имеет ко всему непостижимую способность: он может греметь и Марсовую трубою, и Аполлоновою лирою, и собирать со всех частей наук и художеств славные подати, когда он собирает их и с самой славы... это ему написано в книге судеб» (ПА. Плавильщиков). Точка зрения нашего современика Несмотря на все противоречия русского Просвещения, на сохранявшиеся в общественной жизни и политическом устройстве России XVIII в. институты и традиции феодализма, широкое распространение в стране получили идеи Вольтера и Руссо, деизма и массонства, характеризующиеся неприятием официальной церкви и абсолютизма — хотя бы и «просвещенного»; в то же время характерно, что, в отличие от Запада, среди русских просветителей XVIII в. в целом были не популярны материалистические и атеистические идеи (при всем интересе русского общества к натурфилософии и свободомыслию). Здесь сказалась непоследовательность и противоречивость секуляризационных процессов, происходивших в русской культуре XVIII в. Гораздо больше занимали умы русского просвещенного дворянства нравственно-религиозные, эстетические и социально-политические проблемы: красота и разнообразие природы как «храмины естества», правомерность элитарного положения дворянства в обществе, пути нравственного совершенствования общества и исправления нравов, значительность человеческого существования и человеческой личности, возможности ее самосовершенствования и духовного роста, творческой деятельности. В этом отношении парадоксальным образом совпадали взгляды таких разных мыслителей, как А. Кантемир и М. Щербатов, Г. Конисский и С. Десницкий, Н. Новиков и Н. Радищев, и Лопухин и И. Елагин, Д. Фонвизин и Н. Карамзин (КондаковИ.В. Противоречия «русского Просвещения» // Введение в историю русской культуры. М., 1997. С. 239). Писатель, историк, публицист Н.М. Карамзин (1766—1826) в силу таланта и эрудиции сумел открыть в 90-е годы XVIII в. новое литературное направление. Речь идет о сентиментализме, воспринять эстетику которого Карамзину помогли труды французского просветителя Ж.-Ж. Руссо. Первая сентиментальная повесть Карамзина «Евгений и Юлия» появилась в конце 80-х годов. Позднее он дает новому направлению свое теоретическое обоснование. Главная мысль писателя заключалась в антиклассицистской позиции: не разум, а чувство должно определять поэтику художественного произведения, — считал он. Самыми значительными сочинениями Н.М. Карамзина в XVIII в. были «Письма русского путешественника» (1791—1792) и «Бедная Лиза» (1792). В «Письмах...» Карамзин знакомит читателя с множеством европейских знаменитостей, воссоздает их портреты, обрисовывает взгляды. Интересно сопоставить мнение писателя о народной революции с тем, что думал по этому поводу А.Н. Радищев. Н.М. Карамзин был убежден, что только развитие просвещения и воспитание народа способно создать почву для радикальных государственных перемен. О революции, которую столь страстно призывал Радищев, Карамзин прозорливо сказал: «Народ есть острое железо, которым играть опасно, а революция — отверстый гроб для добродетели и — самого злодейства. Всякое гражданское общество, веками утвержденное, есть святыня для добрых граждан; и в самом несовершеннейшем надобно удивляться чудесной гармонии, благоустройству, порядку». Над повестью «Бедная Лиза» рыдали многие читательницы того времени. Признавая право личности на внутреннюю свободу, Н.М. Карамзин создал прекрасный образ бедной крестьянской девушки Лизы, полюбившей молодого дворянина. Герой ее романа, некий Эраст, не смог преодолеть сословных предрассудков и предал Лизу. Он женился на богатой вдове, дав Лизе на прощание 100 рублей. События повести вызывают не бурю эмоций, а, скорее, тихое меланхоличное чувство. Читатели в полной мере оценили стремление писателя показать, что «и крестьянки любить умеют». Многие из них поверили в достоверность повести: пруд у Симонова монастыря, где якобы погибла Лиза, стал местом паломничества. Итак, русская литература XVIII столетия говорила не только «голосом разума», но прежде всего «голосом сердца». Художественное наследие России«Души изменчивой приметы»: русская живопись
— Д. Левицкий. Портрет Н.И. Новикова. 1797.
— Ф. Рокотов. Портрет А.П. Струйской. 1772.
Гуманизмом и духовной озаренностью отмечено еще одно высочайшее достояние русской культуры последних десятилетий XVIII в. Речь идет об искусстве портрета. Как сказал известный русский поэт, почти наш современник, Николай Заболоцкий:
Лишь ей, единственной, дано Души изменчивой приметы Переносить на полотно. Ты помнишь, как из тьмы былого, Едва укутана в атлас, С портрета Рокотова снова Смотрела Струйская на нас? Ее глаза — как два тумана. Полуулыбка, полуплач. Ее глаза — как два обмана, Покрытых мглою неудач. Портрет — живописный, скульптурный, графический — ныне является прекрасным источником знаний о человеке той эпохи, источником, не менее достоверным, чем письма, дневники или мемуары. Благодаря портрету мы можем догадываться о чертах характера изображенного, его вкусах, манерах, приверженности той или иной моде. В лучших произведениях изобразительного искусства той эпохи ощущается не стремление художника воплотить в красках или мраморе абстрактные пороки и добродетели, а его неподдельный интерес к человеческой личности. Тем самым русское искусство сделало первые, но весьма уверенные шаги на пути «человекознания», ненавистного приверженцам «вечной» теории «человека-винтика» — послушного механизма высшей государственной власти. Многие творцы, подобно Державину, могли сказать о себе: «Ум и сердце человечье были гением моим». Обращение к человеку, к личности, свойственное русской художественной культуре XVIII в., проявлялось и в искусстве скульптуры, особенно в жанре скульптурного портрета. Русские ваятели тех лет стояли на единых творческих позициях, отражающих идеалы классицизма. Это объясняется прежде всего рождением на невских берегах своей художественной школы, выпестованной Академией художеств, ее замечательными педагогами. Основателем исторического жанра в русской живописи стал А.П. Лосенко (1737—1773). В детские годы Лосенко пел в церковном хоре; затем учился у И.П. Аргунова, обнаружившего в ученике выдающееся дарование. В Академии художеств Лосенко упорно овладевал искусством «большого стиля», что в дальнейшем нашло отражение в крупных работах на исторические сюжеты. В 60-х годах, находясь на стажировке в Париже, художник написал картины «Чудесный улов рыбы» и «Авраам приносит в жертву сына своего Исаака», получившие высокую оценку современников. В 1770 г. Лосенко выставил картину «Владимир перед Рогнедой», явившуюся первой работой на тему русской истории. Художнику удалось передать напряженность сюжета в патетически приподнятых тонах. Некоторая театральная условность, характерная для живописи классицизма, уравновешивается искренним желанием художника передать характеры своих персонажей. Тема людского горя как следствия тирании, выделенная в картине, была удивительно созвучна просветительским идеалам века. Известность и авторитет Лосенко еще более выросли с созданием полотна «Прощание Гектора с Андромахой» (1773), сюжет которого был взят из «Илиады» Гомера. Работу можно считать идеальным примером русского классицизма. В ней чувствуется несколько театральная патетика, возвеличивающая патриотический подвиг героя. Художник мастерски владеет многофигурной композицией, развернутой на фоне архитектуры театрально-декоративного плана. Идеи гражданского служения и патриотизма становятся путеводной звездой целой плеяды выпускников Академии. Среди них «первым среди равных» был скульптор Ф.И. Шубин (1740—1805). Девятнадцатилетним скромным юношей Шубин приехал в Петербург, где поступил в Академию художеств. Далее его биография развивалась по известному «сценарию»: блестящая аттестация на выпускных экзаменах, получение рекомендации для продолжения образования, заграничный воях во Францию и Италию, получение звания академика Болонской академии художеств. Вернувшись в Россию, мастер интенсивно работал в разных жанрах. Он украшал интерьеры дворцов, создавал монументальные скульптурные композиции. Но главная область его творчества — скульптурный портрет. Шубину принадлежит целая галерея «монарших» и «вельможных» изображений. Среди них и Екатерина II, и Павел I, и многочисленные государственные мужи. Портреты этих людей удивительно конкретны, вплоть до мельчайших деталей. Главное же, что волновало скульптора, — это индивидуальность, внутренний мир тех людей, чьи портреты он создавал. Рассмотрим например, бюст А.М. Голицына. Глядя на скульптурный портрет этого знатного человека, чувствуешь его ум, и властность, и некоторую высокомерность, и снисходительность, и одновременно привычку к осторожному «плаванию» на волнах зыбкой политической фортуны. Иное — внутреннюю насыщенность жизни ученого, его зрелость и мудрость, приобретенные с годами напряженного и плодотворного труда, — прочел Шубин в лице своего великого земляка и покровителя М.В. Ломоносова и подчеркнул это в его портрете. Француз Э.М. Фальконе (1716—1791) приехал работать в Россию, будучи уже зрелым мастером. Тяжелая работа над «Медным всадником» длилась 12 лет и была одухотворена патриотическими настроениями русского общества, почему этот монумент и считается выдающимся достижением отечественной культуры*. * Голову Петра I выполнила помощница скульптора М.-А. Колло. Говоря о русской скульптуре XVIII в., нельзя не сказать о М.И. Козловском (1753—1802). Сын флотского трубача, он окончил Академию художеств и получил возможность стажироваться в Париже и Риме. Там окончательно сформировался его самобытный талант ху-дожника-классициста. Ближе всего скульптору оказались античные сюжеты. С творчеством Козловского в русское искусство пришли юные боги, амуры, прекрасные пастушки. При этом вкус и чувство меры художника были безупречны. В его работах нет и тени красивости. Темы античной мифологии, литературы, истории скульптор использовал для создания образов прекрасного, гармоничного человека. Им изваяны выразительные рельефы Мраморного дворца в Петербурге, скульптуры «Бдение Александра Македонского», «Гименей», «Амур». Всенародную известность принесло Козловскому создание статуи А.В. Суворова, облаченного в доспехи древнего римлянина (1801). Скульптору удалось в аллегорической форме запечатлеть образ воина — решительного, мужественного, благородного. Проходя по музейным залам, где экспонируется русский портрет, мы словно растворяемся среди людей той далекой эпохи — императоров и императриц, фаворитов и властных сановников, полководцев и чиновников всех мастей, светских красавиц и безвестных помещиков. Многие дамы держат в руках музыкальные инструменты. Вот портрет Г.И. Алымовой работы художника Д.Г. Левицкого. Она играет на арфе. Княжны Гагарины с портрета В.Л. Боровиковского поют романс: одна из девушек держит ноты, другая — гитару. Постепенно первое восприятие пышности, богатства и величия сменяется глубоким чувством, которое врядли возможно до конца выразить словами. Когда-то наш замечательный соотечественник Глеб Успенский заметил, что истинное искусство рождает в нем «радость сознания себя человеком». Эти эмоции испытываем и мы, потрясенные умением русских художников заглядывать во внутренний мир изображенного человека, слышать музыку его души. Нет, не титулы и не богатство подчеркнуты в лучших работах этих мастеров, но ум, благородство, отзывчивость и душевная щедрость. Особенно удавались портретистам работы, изображающие современников, прославившихся высоким умом и богатой культурой. Такова целая галерея портретов, оставленных нам Ф.С. Рокотовым (1735—1808). У Ф.С. Рокотова внутренний мир героя словно утаен от нескромных взоров зрителей. Родом художник был из крепостной семьи Репниных, поэтому в его биографии много неясного. В середине 60-х годов XVIII в. он написал прекрасный портрет поэта В.И. Майкова; позднее, в 70—80-е годы создал галерею образов, дающих представление о дворянской интеллегенции екатерининского времени. В музее искусства и истории Женевы хранится уникальная работа — портрет Дени Дидро. Принадлежит она Д.Г. Левицкому (ок. 1735— 1822). Художник написал это полотно во время приезда знаменитого философа в Россию. Тогда в 70-е годы, личность и труды этого французского просветителя были необычайно популярны. И Левицкий подчеркнул в облике мыслителя прежде всего те черты, которые особенно ценились современниками, — интеллект и способность к доброжелательному общению. Выразительный и точный образ российского просветителя запечатлел Левицкий в портрете Н.И. Новикова. На нас смотрит человек кипучей энергии и большого ума. Кстати, Левицкий был хорошо знаком с Новиковым и даже состоял с ним в переписке. Гармония таланта и женской красоты привлекала художника не менее, чем облик умнейших государственных мужей. Среди лучших его работ особенно выделяются портреты воспитанниц Смольного института, славящихся своей музыкальностью. Об артистических успехах смолянок свидетельствует, например, стихотворение, напечатанное в 1773 г. в «Санкт-Петербургских ведомостях»: Борщова, в опере с Нелидовой играя
На полотнах Левицкого кокетливые и изящные девушки музицируют, танцуют, разыгрывают оперные сценки. Однако за этим театром и маскарадом художник сумел разглядеть живость характеров, художественную одаренность. Образы смолянок не только очаровывают и радуют глаз, они заставляют вновь задумываться о той необыкновенной силе музыки, которая способна воистину преображать человека. Как мы уже говорили, художник оставил два прекрасных портрета с изображением Н.А. Львова. Не менее интересны и портреты его жены — М.А. Дьяковой. Левицкий рисовал эту необыкновенную женщину дважды, первый раз — еще в девичестве. Обратим внимание на это полотно. Очаровательная девушка покоряет своими внешними данными, но обаяние юности не заслоняет ее главных личностных достоинств — самостоятельности и уверенности в себе. Невольно вспоминаешь в связи с этим историю женитьбы Львова, где названные качества его нареченной сыграли столь важную роль. Левицкий оказался художником своего века в полном смысле этого слова. В 1800 г., т. е. с наступлением XIX в., он почти лишился зрения и уже не работал, хотя и прожил еще 33 года... Под крылом львовского кружка развился талант и другого крупнейшего русского мастера — В.Л. Боровиковского (1757—1825). Еще молодым человеком он был «открыт» В.В. Капнистом, который обратил внимание на даровитого украинского юношу, старательно расписывающего местные церкви на Полтавщине. Капнист привез его в Петербург. С этого времени для Боровиковского началась новая жизнь. Нежный, словно смягченный колорит полотен Боровиковского позволяет причислить его к провозвестникам романтического искусства. Ряд его портретов созвучен сентиментальным «российским песням» Дубянс-кого и Козловского, чувствительной поэзии Капниста и Дмитриева. Художник рано получил высшие титулы. За портреты 1795 г. ему присвоили звание академика, а в 1802 г. — советника петербургской Академии художеств. Ныне большинство работ Боровиковского украшают Русский музей и Третьяковскую галерею. Живопись и поэзия в портретном искусстве второй половины XVIII в. скрещивались весьма часто. Вот, например, портрет-миниатюра В.В. Капниста, выполненный Боровиковским. Художник написал эту работу в то время, когда Капнист завершил свою знаменитую музыкальную комедию «Ябеда». К портрету есть и стихи, рожденные легким пером Державина. Надежда, ябеда — противные
Сохранились изображения почти всех создателей российской изящной словесности — Сумарокова и Капниста, Нелединского-Мелецкого и Дмитриева, Карамзина и Державина. Гораздо меньше «повезло» музыке. Как мы уже выяснили, многие из ее творцов так никогда и не удостоились кисти художника. Вот почему столь ценными для нас являются портреты Д.С. Бортнянского (1751—1825), отражающие образ музыканта в разные годы его долгой жизни. Молодого композитора написал художник М.И. Бельский. Это — парадный портрет, где Бортнянский изображен одетым по последней моде, в парике, словно готовясь выйти на эстраду. Перед нами облик умного, образованного маэстро. Другое изображение Бортнянского дошло до нас в виде литографии, выполненной Д.А. Гиппиусом в 1822 г. Бортнянский сумел достичь в жизни того, что редко удавалось людям его профессии. Хоровая церковная музыка сделала композитора популярным во всех слоях российского общества. Многолетняя успешная общественная деятельность заставила считаться с ним власть имущих. Особую роль в судьбе Бортнянского сыграл Бальдассаре Галуппи. Крупнейшая фигура итальянского музыкального искусства. Галуппи был приглашен в Россию Екатериной II в 1765 г. и провел в нашем отечестве три года. Блестящий мастер оперной и хоровой музыки, Галуппи оказал сильное влияние на молодого Бортнянского. Уезжая из Санкт-Петербурга, итальянский капельмейстер рекомендовал императрице послать Бортнянс-кого к нему в Венецию для продолжения учебы. Семнадцатилетнему композитору была назначена желанная «пенсия», и он отправился в Италию. Странствия его оказались гораздо более продолжительными, нежели у всех его предшественников, и длились десять лет. Собираясь возвращаться в Россию, композитор взял с сбой все свои многочисленные сочинения — оперы*, сонаты, кантаты. Было среди них и уникальное для русского музыканта произведение «Аве Мария», написанное для дуэта двух женских голосов в сопровождении струнных инструментов. Рукопись эта сохранилась, и ныне мы можем с удовольствием внимать задушевной и искренней музыке. * Из трех опер итальянского периода сохранились две — «Алкид» и «Квинт Фабий». Екатерина II была удивлена обилием привезенных сочинений и тронута «музыкальными приношениями», которые преподнес ей молодой композитор. Бортнянский был обласкан. Он получил должность капельмейстера Придворного хора и подарок — 1000 рублей годового жалованья и деньги на экипаж. Вознагражден был и славный Галуппи за столь выдающиеся педагогические достижения. Ему послали премию в 1000 цехинов. 80-е годы XVIII в. для композитора стали временем подлинного творческого взлета. Главные его достижения связаны с хоровой многоголосной церковной музыкой. Создавая богослужебную музыку, Бортнянс-кий избежал непосредственного влияния своих предшественников, прежде всего Березовского. Его судьба на этом поприще была счастливой, ибо новое в искусстве далеко не всегда воспринимается современниками. Бортнянского же полюбили сразу. Музыка Бортнянского быстро распространялась по всей России. Спрос на его сочинения был чрезвычайно велик. Его концерты пели в храмах, на великосветских приемах, в помещичьих усадьбах. Любой россиянин знал наизусть легко запоминающиеся мелодии церковных служб, сочиненные композитором. Интересно, что рукописи его музыки и сегодня можно найти не только среди церковно-певческой литературы, но и в собраниях дворянских библиотек тех богатых семей, которые владели крепостными певчими. В чем причина столь необычайной для XVIII в. популярности? О музыке композитора можно без всяких натяжек сказать словами Пушкина: «Какая глубина, какая смелость и какая стройность!» Мир образов, созданных Бортнянским, простирается от нежной элегичности и безмятежности до благородного спокойствия и отрешенности. Ему был дан редкий дар композитора-мелодиста. Что слышали в его грациозных и вместе с тем задушевных мелодиях современники? Если выверить «гармонию алгеброй», то можно попытаться представить «интонационный словарь», которым пользовался композитор. В нем есть место интонациям русских народных напевов и танцев, кантов и «российских песен», оперных арий и модных «миноветов», т. е. менуэтов. Словом, кажется, что вся российская музыка, окружающая Бортнянского, вошла в его стиль, была переосмыслена и обрела новое, неповторимое качество. Композитор оставил огромное хоровое наследие. Ему принадлежат 35 концертов для четырехголосного хора и 10 концертов для двух хоров. Все эти сочинения изданы, однако доподлинно известно, что многие его концерты так и остались в рукописи. Когда в 1882 г. по просьбе известного издателя Юргенсона П.И. Чайковский взялся редактировать сочинения Бортнянского, он был восхищен «положительно прекрасным» концертом № 32 «Скажи ми, Господи, кончину мою...». Чайковский сделал такое примечание: «Концерт этот я считаю лучшим из двух тридцати пяти». Действительно, концерт № 32 — одно из глубоких и зрелых сочинений мастера. Его текст взят из 38-го псалма Давида, где есть такие строки: «Скажи мне, Господи, кончину мою и число дней моих, дабы я знал, какой век мой... Услышь, Господи, молитву мою, и внемли воплю моему; не будь безмолвен к слезам моим... » В концерте три части, но между ними нет контраста. Музыка отличается единством настроения и цельностью тематизма. В ней преобладает тихая нежная звучность, передающая предсмертную мольбу человека. Кроме концертов, Бортнянский сочинял музыку и для церковных служб. Особую склонность он питал к тексту «Херувимской». Для этого богослужения композитор семь раз писал музыку, проникнутую возвышенным спокойствием и умиротворенностью. Последняя «Херувимская» (№ 7) является подлинным шедевром, в ней — удивительная мелодичность и светлое мироощущение. Смерть Екатерины II в 1796 г. внесла существенные изменения в его жизнь. Бортнянский в числе лиц, приближенных к «малому двору» Павла I, наконец-то получил достойную должность. На пятый день правления Павла I он был назначен директором Придворной певческой капеллы и удостоен чина коллежского советника. Спустя полгода произошло фантастически быстрое повышение и ему был пожалован чин статского советника. В 1816 г. Бортнянский как высший авторитет в области духовной музыки получил необычные обязанности... цензора. Высочайшим указом императора Александра ему было предложено проинспектировать издание музыкальных сочинений, поющихся в церквах. Ряд произведений духовной музыки XVIII в. Бортнянский сам подготовил к изданию. Занимаясь редактированием сочинений своих предшественников, Бортнянский постепенно погружался «в глубь веков». Он сделал неожиданное для себя открытие: оказывается, старинная церковная музыка обладает необыкновенными художественными достоинствами. На склоне лет Бортнянский занялся изучением знаменных распевов, их реставрацией и редактированием. Наследие Бортнянского не ограничено хоровой и оперной музыкой, о которой мы сказали. Им написано большое количество инструментальных произведений, Концертная симфония, романсы, оперы. Особенно широкую популярность приобрела в свое время песня Бортнянского «Певец во стране русских воинов». История этой песни такова. Шла Отечественная война 1812 г. 6 октября молодой поэт В.А. Жуковский, ошеломленный сдачей Москвы Наполеону Бонапарту, закончил свое стихотворение «Певец во стране русских воинов». Оно славило великих русских полководцев — Святослава Киевского, Дмитрия Донского, Петра I, Александра Суворова: «Сей кубок чадам древних лет! Вам слава, наши деды!» Стихотворение было напечатано и мгновенно стало «бестселлером». Современников пленила выразительность слога и искренность романтического чувства. Бортнянский, захваченный всеобщим патриотическим порывом, написал музыку, избрав для нее восемь стихотворных строф. Завершается песня словами клятвы: «За гибель — гибель, брань — за брань, И казнь тебе, губитель!» Написанное в духе дружеских застольных песен, это сочинение быстро приобрело популярность и подтвердило славу Бортнянского — первого музыканта России. Еще в конце XVIII в. неизвестный почитатель Бортнянского посвятил ему стихотворение «Г. Бортнянскому на прекрасный его домик в Павловске», где композитор был назван «Орфеем реки Невы». Мы расстаемся с музыкой славного русского Орфея, заканчивается и наше путешествие в XVIII в. Вопросы и задания
|
|
|