Учебник МХК для 10 класса

Мировая художественная культура

       

Тема 18. В начале было слово

        Не скот, не дерево, не раб, но человек!

        /А.Н. Радищев/

        Там роскошь, золотом блестя,
        Зовет гостей в свои палаты
        И ставит им столы богаты,
        Изнеженным их вкусам льстя;
        Но в хрусталях своих бесценных
        Она не вина раздает:
        В них пенится кровавый пот
        Народов, ею разоренных.

        /И.А. Крылов/

Сколь ни были прекрасны и впечатляющи достижения русской художественной культуры первой половины XVIII в., в них только пре-дугаданность грядущего расцвета. Мировую славу русскому искусству принесли творения, созданные позднее, в последнюю треть столетия. Необычайная стремительность в восхождении к вершинам творчества поразительна! От десятилетия к десятилетию сокровищница национальной культуры пополнялась произведениями Левицкого и Боровиковского, Державина и Крылова, Березовского и Борт-нянского, Баженова и Казакова. Кажется, что некая невидимая пружина давала толчок все новому и новому явлению шедевров. Однако за кажущейся легкостью этого взлета скрывалась напряженная, порой титаническая работа мыслителей русского Просвещения, которое взрастило необычное поколение писателей, художников, музыкантов. Это были люди, выросшие в крепостническом государстве и вместе с тем определяющие свои взаимоотношения с окружающим миром вне норм, принятых в тогдашнем обществе.

Для русских просветителей характерны энциклопедические знания и высокое профессиональное мастерство в избранном виде творчества. Они могли и дома, и за границей держать себя на равных с западноевропейскими художниками. И наконец, российские просветители были одержимы благородной идеей публично пропагандировать свои взгляды на мир и человека в простой и доступной для широкого читателя форме. Вот почему многоликий мир искусства той эпохи раскрывается как бы сквозь призму зеркального отражения слова — истока и основы ярчайших художественных открытий.

История русского искусства и история русского Просвещения настолько тесно взаимосвязаны, что всякая попытка их разграничения достаточно условна. И все же попытаемся на время отрешиться от конкретных биографий творцов новой литературы, театра, архитектуры, музыки, живописи и вникнуть в суть собственно просветительской мысли. Иначе нам будет трудно понять ту необычную художественную картину мира «осьмнадцатого столетия», в которой причудливо сошлись образы простых крестьян и древнегреческих богов, благородных монархов и «Марсельезы», классическая строгость хорового церковного пения и комические оперы с весьма фривольными сюжетами...

Но прежде чем начать разговор об искусстве Просвещения, нужно сделать несколько предварительных замечаний. Дело в том, что реставрация духовного бытия той далекой эпохи заранее обречена на неудачу, если не соблюсти некоторые условия. Прежде всего в своих суждениях не стоит опираться на бытовавшие в начале XIX в. представления о творениях века минувшего. Вспомним известные строки Пушкина из «Евгения Онегина»:

        Тут был в душистых сединах
        Старик, по-старому шутивший:
        Отменно тонко и умно,
        Что ныне несколько смешно.

Что имел в виду поэт? Прежде чего — факт весьма снисходительного отношения малопочтенного великосветского окружения Татьяны Лариной к уму и тонкости представителя «века Разума». Атрибутика XVIII в. воспринималась в пушкинскую пору, да и позднее не более чем анахронизм, наподобие «старого напудренного парика», неожиданно извлеченного из бабушкиного сундука. Отголоски этого отношения породили миф об искусстве XVIII столетия как весьма далеком от совершенства. Не будем повторять ошибок предшественников и отнесемся с пониманием к утонченному выражению мыслей интеллектуалов-просветителей, к их высокому слогу, ныне почти совершенно исчезнувшему из нашего языка.

Есть и еще одно условие: «портрет» просветительской культуры невозможно создать, обойдя вниманием некий «автопортрет», который был «написан» самими просветителями. Мы имеем в виду произведения русской литературы и публицистики, ибо Просвещение не существует без печатного слова. Литературный язык в то время считался самым верным мерилом просвещенности. Не случайны бесконечные споры о нем, не случайно стремительное изменение русской разговорной и письменной лексики. В ней зазвучали новые понятия и обороты, позволяющие вести разговор публициста-писателя с умным и образованным собеседником.

Идея великой морализирующей и воспитывающей миссии слова была в то время необычайно популярной. Родилось словосочетание «просвещенный читатель». Оно отражало одну из главных примет времени — веру в силу разума и знания. Разумным словом пытались лечить человеческие пороки и исправлять весьма несовершенные нравы.

Самым употребительным среди всех прочих новых понятий стало само слово «просвещение». Оно естественно вошло в разговорную речь как символ общественных преобразований и нового мироощущения.

Чем объясняется столь часто упоминаемое современниками понятие «просвещенный век»? Прежде всего, нескрываемым желанием отделить «эпоху мрачного средневековья» от «эпохи разума».

Художественное наследие России

Искусство и государство

        О незабвенно столетие! радостным смертным даруешь
        Истину, вольность и свет, ясно созвездье вовек;
        Мудрости смертных столпы разрушив, ты их паки создало;
        Царства погибли тобой, как раздробленный корабль.

        /А.Н. Радищев. «Осьмнадцатое столетие»/

        Ты хочешь знать: кто я? Что я? Куда я еду?
        Я тот же, что и был и буду весь мой век:
        Не скот, не дерево, не раб, но человек!
        Дорогу проложить, где не бывало следу,
        Для борзых смельчаков и в прозе и в стихах,
        Чувствительным сердцам и истине я в страх
        В острог Илимский еду.

        /А.Н. Радищев/

«Лошади меня мчат; извозчик мой затянул песню, по обыкновению заунывную. Кто знает голоса русских народных песен, тот признается, что есть в них нечто, скорбь душевную означающее. Все почти голоса таковых песен суть тону мягкого... На сем музыкальном расположении народного уха умей учреждать бразды правления. В них найдешь образование души нашего народа».

/А.Н. Радищев. «Путешествие из Петербурга в Москву»/

    ...Нельзя сего, мой друг, здесь в Россах представляли!
    Что может черни дух и мысль поколебати?
    Не можно здесь того, как в Франции играть...
    ...здесь Русская страна.

    /Н.Е. Струйский/

        Подай, Фелица! наставленье:
        Как пышно и правдиво жить,
        Как укрощать страстей волненье
        И счастливым на свете быть?

        Едина ты лишь не обидишь,
        Не оскорбляешь никого,
        Дурачествы сквозь пальцы видишь,
        Лишь зла не терпишь одного;
        Проступки снисхожденьем правишь,
        Как волк овец, людей не давишь...

        /Г.Р. Державин. «Фелица»/

Новый герой в живописи и графике

М. Шибанов. Крестьянский обед. 1774.

 

М. Шибанов. Празднество свадебного договора. Фрагмент. 1777.

И. Аргунов. Портрет неизвестной крестьянки в русском костюме. 1784.

 

И. Ерменев. Гравюра «Поющие слепцы». 1770-е гг.

Футурологические, как сегодня сказали бы, прогнозы той эпохи поражают своим оптимизмом. Будущее России представлялось прекрасным. «Уже мы видели подъемлющиеся фабрики и мануфактуры... Всеобщая пружинка, кажется, приводит большую часть нации в новую деятельность и жизнь...» — писал просветитель Ф.В. Кар-жавин.

Русское Просвещение исповедовало общечеловеческие ценности: гражданственность, общественный долг, гуманизм уважение к личности. Но главное — грандиозную способность разума познать и переустроить мир по иной, более совершенной и нравственно справедливой модели. Отношение к новейшим западным теориям Вольтера и Руссо, Дидро и Монтескье было не как к давности, а как к поводу для размышлений. Большая часть российской читающей публики просветительские доктрины воспринимала охотно, не слишком на первых порах задумываясь о последствиях развития «критического разума». Аристократы тешили себя забавной «игрой ума», порой не подозревая, что под маской интеллектуальных споров скрываются опаснейшие для монархического государства идеи. Эти заблуждения развеялись лишь с громом Великой французской революции 1789 г.

Впрочем, далеко не все наши соотечественники были столь «беспечны». Достойный пример «охранительной» литературы XVIII в., порицающей тираноборческий пафос трагедии Я.Б. Княжнина «Вадим», дал Н.Е. Струйский — помещик, издатель, поэт (ныне совершенно забыт). Однако идея несовместимости духовных движений Франции и России, «своего» и «чужого», Востока и Запада оказалась воистину вечной. Жива она и по сей день...

И все же в XVIII столетии русская культура чувствовала себя достаточно уверенно в общеевропейском просветительском движении.

Символом французской просветительской доктрины в русском обществе был провозвестник свободомыслия, гений сарказма, «умов и моды властелин» Мари-Франсуа Аруэ, вошедший в историю под псевдонимом Вольтер.

Эмоциональный фон вольтерьянства (или, как говорили раньше, «волтеризма») надолго поселился в гостиных Санкт-Петербурга. Произведения Вольтера, с безжалостной трезвостью разрушавшие прекраснодушные иллюзии о царстве справедливости в монархическом государстве, поражали россиян смелым радикализмом и антиклери-кальностью. Они помогали глубже понять свои, российские, «доморощенные» пороки, развивали критическое мышление. Вот почему волтеризм вполне можно считать фактом российской культуры, неким синонимом привнесенного западноевропейского вольнодумства. И все же насчет победного шествия его идей в России не следует заблуждаться. Смущали российских интеллектуалов его оголтелое богоборчество и злой скептицизм.

Внутренняя противоречивость русской культуры екатерининской эпохи порождена болезненной раздвоенностью общественного сознания. Казалось, вся жизнь резко разделилась на торжественные заявления, обещания, декларации (например, знаменитый екатерининский «Наказ») и повседневную действительность, в которой нет места показному либерализму. Игра в «просвещенного монарха» была сутью Екатерины II. Актерами в этой бесславной игре были то корифеи французского Просвещения, завороженные собственными утопическими теориями, то российские интеллигенты, обманутые прекраснодушными лозунгами.

Победа над общественным мнением Европы далась Екатерине II удивительно легко — сказалась и ее образованность, и природная склонность к интриге. Однако в России взять инициативу просветительства в свои руки ей никак не удавалось. Русская общественность не спешила возводить «просвещенной монархине» политический алтарь. Первое крупное поражение потерпела Екатерина II от созданной ею же Комиссии по составлению нового «Уложения». Депутаты комиссии оказались удивительно несговорчивы. Вместо того чтобы петь хвалу «торжествующей Минерве», они упорно вели дискуссии о положении крепостного крестьянства, о необходимости коренных реформ во взаимоотношении имущих и неимущих российских подданных. Ход работы Комиссии был неожиданным, явное несовпадение желаемого и действительного сильно нервировало императрицу. Очередной попыткой овладеть ситуацией стала ее публицистическая деятельность в издаваемом ею журнале с легковесным названием «Всякая всячина». Именно с этой трибуны предполагала Екатерина II управлять ходом просветительского движения. Ее уверенность в себе была столь велика, что в первом же номере «Всякой всячины» было напечатано высочайшее разрешение издавать в России сатирические журналы без всякой цензуры. Причем даже анонимно!

Этот политический «пируэт» открывал большие возможности для самой государыни, отныне контролирующей и рецензирующей в своем журнале политическую литературу. Однако нашелся человек, способный вступить с ней в открытую полемику. Имя его вошло в историю — это Н.И. Новиков (1744—1818).

Деятельность Новикова знаменует собой расцвет русского Просвещения. Искрящиеся талантом публикации Новикова в журналах «Трутень», а затем «Живописец» были не просто смелым шагом на пути развития демократических идей. Не искал Новиков и дешевой популярности, ибо цена его деятельности — сама жизнь*. Первый в России независимый журнал «Трутень» оправдал надежды жаждущей знаний читающей публики: ведь издатель был действительно независим и от императорского двора, и от цензуры.


* Н.И. Новиков был арестован в 1792 г., провел в крепости 4 года. После смерти Екатерины II был освобожден и дожил свой век в имении, удаленном от столицы.


Знаменитый едкий эпиграф к журналу — «Они работают, а вы их труд ядите» — сразу привлек внимание современников. От него ждали сенсационных публикаций и не ошиблись. Страницы новиковских произведений полны искреннего сочувствия к унизительному и бесправному существованию российского кормильца-крестьянина. Отныне сострадание к бедности и бедствию простых «поселян» станет «вечной темой» русского искусства и найдет впоследствии свое наиболее яркое воплощение в творчестве Некрасова, Мусоргского, Толстого, Перова... На их великолепном фоне произведения Новикова не меркнут, поражая образной силой и сатирическим даром писателя.

После крестьянской войны под предводительством Емельяна Пугачева (1773—1775) крестьянская тема неожиданно становится не только не опасной, но даже модной! Впрочем, облик крестьянина в искусстве этого периода весьма противоречив. Да и можно ли считать крестьянами тех идиллических пастухов и пастушек, чьи нежные взоры напоминали о куртуазной любви рыцарских времен? Идеальные образы вызывали чувство сентиментального умиления и ту «чувствительность», которая служила в представлениях современников аналогом добродетели. Пасторальная поэзия «сладкогласием» своим должна была пробуждать столь же прекрасные чувства.

Однако далеко не все российские художники были склонны разделять весьма распространенное увлечение идиллической гармонией сельской жизни. В 70-е годы были написаны картины, где крестьянская жизнь изображалась не столько изящной или нравоучительной, сколько достоверной.

В этой связи достойно внимания творчество художника Михаила Шибанова (? — после 1789). История его жизни почти неизвестна, однако есть косвенные свидетельства о его крепостном состоянии у князя Г.А. Потемкина. В период пугачевщины художником была создана прекрасная работа — «Крестьянский обед». В произведении нет свойственной классицизму парадности. Образы крестьян поражают простотой и искренностью, чувствуется уважительное отношение художника к людям труда.

Два года спустя из-под кисти Шибанова вышло еще одно известное полотно, посвященное крестьянской теме, — «Празднество свадебного договора», или «Сговор». Сохранившиеся надписи художника указывают, что в работе изображены «суздальской провинции крестьяне». Мастер скрупулезно (почти как собиратель народного творчества) передает сцену свадебного обряда.

Особое место в русском изобразительном искусстве занимают крестьянские сюжеты, запечатленные в акварелях И.А. Ерменева (1746 — после 1797). Этот художник обладал своеобразным трагическим талантом, во многом расходившимся с эстетическими установками большинства современников. В 1789 г. он сделал бесценную зарисовку «Взятие Бастилии», причем «во время действия». Ранее же создал целую серию рисунков, изображающих самое «дно» жизни российского крестьянства. Герои работ Ерменева — обедневший крепостной люд и нищие. Сохранившиеся акварели «Крестьянский обед» и «Нищие слепцы» впервые в истории отечественного искусства передают достаточно мрачные стороны жизни народной, само убожество нищеты, подавляющей в человеке его достоинство, чувства и эмоции.

Создание достоверного облика русского крестьянина становится проблемой отечественного театра. Первые попытки воплотить народную тему были сделаны в жанрах комедии и комической оперы. Родоначальником жанра комедии в России принято считать А.П. Сумарокова. Сумароковым были сделаны первые, пока что весьма робкие попытки преодолеть условные традиции французского классицизма. В его комедиях герои получают русские имена — Чужехват, Хавронья, в речь персонажей проникают обороты сочного народного говора.

Лучшие комедии XVIII в. несут в себе отпечаток обновления и какого-то прозрения, в них слышится насмешка над пошлостью, ограниченностью и самодовольством российских самодуров, «мещан во дворянстве», доморощенных скотининых и простаковых. В бессмертном «Недоросле» Д.И. Фонвизина современники получили долгожданную пищу для ума и сердца. О шумном успехе комедии говорилось в «Драматическом словаре», изданном в 1787 г.

Нельзя сказать, что «Недоросль» был посвящен крестьянской теме, однако все действие комедии разворачивается в дворянской усадьбе, существование которой обеспечивается крепостным трудом крестьянина. Растлевающее влияние барской праздной жизни — вот основная идея пьесы, нашедшей отклик в сердцах «просвещенного зрителя».

Крестьянская тема в ранней русской комедии имела в основном общегуманистический оттенок. Наибольшее распространение получили пьесы таких мастеров комедийного жанра, как М.И. Попов, А.О. Аблесимов, М.А. Матинский, Я.Б. Княжнин и И.А. Крылов. В свои произведения авторы вводили поговорки, но чаще всего — песни. С этой традиции и берет начало русская комическая опера, не случайно издания пьес для театра XVIII в. называются «опера». Хотя в текстах не было ни единой нотной строчки. Дело в том, что музыка порой не фиксировалась, ибо пелись куплеты и арии «на голоса» известных и любимых народных песен. Создателем же комической оперы считался прежде всего автор текста. Так возникли многочисленные курьезы, когда уже в наши дни авторами-композиторами стали называться писатели, не написавшие в своей жизни ни одной ноты.

Вообще же авторство оперной музыки той поры устанавливалось с большими трудностями. Для этого потребовались многолетние скрупулезные исследования. Приведем такой пример. Много лет автором музыки одной из замечательных опер XVIII в. «Санкт-Петербургский гостиный двор» считался создатель либретто писатель Михаил Матинский. И только в работах музыковеда Е.М. Левашева было установлено, что создателем музыки следует все же признать известного русского композитора Василия Пашкевича, который был у тому же и дирижером, и скрипачом, и певцом.

Возникшая в великой крестьянской стране, русская комическая опера глубоко по-своему отразила крестьянскую тему. В новом для русской культуры комедийном жанре развивались элементы чувствительности и красочной праздничности. Мы уже отметили «литературную» природу молодой музыкальной комедии. Текст сам по себе, конечно же, не мог создать национальный музыкальный язык, для этого нужна была музыкальная основа, позволяющая воплотить в звуках речевые интонации персонажей. Такая основа была найдена быстро — русская народная песня.

Комическая опера была бытовой по своему содержанию. Обычно ее фабула бралась из повседневной жизни и имела, как говорили раньше, «достоинство подлинника». В операх действовали крепостные крестьяне, обиженные своими помещиками, злые и добрые дворяне, хитроумные мельники, наивные и прекрасные девушки — словом, все те, кто составлял многоликое российское общество. Премьера первой комической оперы с вполне «простонародным» названием «Анюта» состоялась в 1772 г. Автор либретто — известный литератор Михаил Попов дерзнул ввести в текст весьма многозначительные диалоги дворянина со своим батраком Филатом.

Музыка оперы до нас не дошла. Однако очевидно, что это были прежде всего «голоса» народных песен. Многие стихи оперы как бы заранее предназначены для той или иной песни.


Художественное наследие России

Комическая опера

        Свойство комедии издевкой править нрав,
        Смешить и пользовать — прямой ее устав.

        /А.П. Сумароков/

        Барин. Платить приготовляйся
        Ты дерзость головой, —
        Крестьянин. Смотри поберегайся
        Того же и с собой.
        Да ведь и помни то, што такжо и хрестьяне
        Умеют за себя стоять, как и дворяне.

        /Из оперы «Анюта», либретто М. Попова/

* * *

        Боярская забота:
        Пить, есть, гулять и спать, —
        И вся их в том работа,
        Штоб деньги обирать.
        Мужик сушись, крушиса,
        Потей и работай,
        А после хошь взбесиса,
        А денешки давай.

        /Из оперы «Анюта», либретто М. Попова/

Законы комедийного жанра требовали счастливого конца, поэтому любая сложная интрига в операх заканчивалась тем, что порок был наказан, а добродетель торжествовала. Самой любимой музыкальной комедией XVIII в. стала опера М.М. Соколовского на текст писателя А.О. Аблесимова «Мельник — колдун, обманщик и сват» (1779), которая сохранила свою популярность на протяжении многих десятилетий.

Сюжет «Мельника...» занимателен и прост. Персонажи пьесы давно знакомы зрителю — умный и хитроватый мельник Фаддей, наивная девушка Анюта, вечно ссорящаяся супружеская крестьянская пара — Ан-кудин и Фетинья, красивый деревенский парень Филимон. Мельник — главное действующее лицо оперы — был действительно плутом. Он притворился всесильным колдуном и совершенно заморочил голову простодушным своим соседям. Впрочем, как вы уже, наверное, догадались, все кончается веселой свадьбой Анюты и ее жениха Филимона.

Первым «композитором» оперы был сам автор либретто — Абле-симов. Поэт в соответствии с традицией писал свои тексты в расчете на определенные русские народные песни. Позднее же эти песни были обработаны скрипачом московского театра Соколовским, которого и считают создателем музыки. В мелодиях «Мельника...» мы слышим широко распространенные и по сей день народные напевы. Один из самых ярких и хорошо всем известным просветителей А.Н. Радищев (1749—1802). О творчестве этого радикального мыслящего писате-ля-гуманиста написано много, поэтому мы обратим внимание лишь на одну из самых проникновенных страниц его наследия, имя которой — народная песня.

Многие незабываемые эпизоды «Путешествия из Петербурга в Москву» подобны театральным сценам, разворачивающимся под аккомпанемент народной музыки. То звучит заунывная протяжная песня ямщика (глава «София»), то хороводная «Во поле береза стояла...» (глава «Медное»), то скорбное причитание над рекрутом, которого разлучают со старухой-матерью и невестой (глава «Городня»), то духовный стих об Алексее Божьем человеке (глава «Клин»). Песни вплетаются в литературную ткань произведения, и вот уже кажется, что все «Путешествие...» наполняется звуками народных песен. Их запись очень точна, и многие современные исследователи полагают, что Радищев, подобно многим своим современникам, собирал фольклор.

Завершая разговор о роли просветительского слова в развитии русского искусства, необходимо сказать немного об архитектуре той поры, которая дает нам более зримое представление о культуре.

В русской архитектуре изначально, испокон веков, культивировалось эстетическое начало. «Аргумент красоты», как уже говорилось, сыграл не последнюю роль в выборе православной веры князем Владимиром. Эстетическое отношение к вере побуждало русских людей ставить великолепные, сияющие позолотой куполов храмы на холмах Киева и Новгорода, Твери и Москвы. О влиянии христианства на развитие эстетических воззрений русских зодчих нет нужды повторяться. Скажем только, что эпоха Просвещения органично восприняла этот культ, и непреходящая красота Санкт-Петербурга — весомое тому доказательство.

Архитектура — «застывшая музыка». Это распространенное выражение не следует понимать буквально, и все же параллели, рождающиеся в нашем воображении при сопоставлении зодчества и музыки XVIII в., удивительны! Творения Растрелли «звучат» словно пышные многоголосные партесные концерты, увлекая зрителя-«слу-шателя» неисчерпаемой фантазией и пластичной динамикой линий. Сооружения зодчих последующих поколений — Баженова и Старо-ва, Казакова и Львова — перекликаются со строгими и стройными композициями музыкального классицизма Бортнянского и Фомина.

Переход от барокко к классицизму в архитектуре был не менее смелым и решительным чем в музыке. Самые грандиозные сооружения русского барокко — Зимний дворец Растрелли и Никольский военно-морской собор Чевакинского — были завершены к 1762 г. И в этом же году был принят проект застройки совершенно иного рода — Большого Гостиного двора (архитектор Ж.-Б. Валлен-Деламот). Облик этого здания не оставляет сомнения в том, что в российской архитектуре наступила пора классицистских исканий, свойственных культуре эпохи Просвещение.

Классицизм русской архитектуры опирался на общеевропейские представления об идеальных градостроительных формах, какими провозглашались формы античные. Однако это не означает, что отечественные зодчие не привнесли в свои творения национально окрашенные элементы. Так, например, российские архитекторы любили закругленные линии в планах и объемах, стремились найти живописное решение в общем облике здания. Античная строгость форм нередко сочетается у них с пейзажным парком, что придает всему архитектурному комплексу утонченность и особую теплоту, подобную той, что несут с собой образы русской вокальной лирики.

Есть и еще одна примета времени, позволяющая судить о влиянии просветительской мысли на развитие архитектуры в стиле классицизма. Если во времена Растрелли мастера весь свой талант отдавали проектированию храмов и дворцов, то позднее потребности градостроительства существенно расширяются, и в последнюю треть «осьмнадцатого века» в Санкт-Петербурге строятся жилые дома, театры, мосты, общественные административные здания, торговые ряда и, наконец, Академия наук (зодчий Д. Квареги), Академия художеств. Проект последней принадлежит крупнейшим провозвестникам классицизма — французскому мастеру Ж.-Б. Вален-Деламоту и русскому зодчему А.Ф. Кокоринову. Академия художеств заняла целый квартал Невской набережной. Ее внушительный облик, создаваемый соразмерным сочетанием целого и деталей, не подавляет своим величием, а скорее настраивает на серьезный и торжественный лад. Трудно представить лучшее решение для здания, в стенах которого многие десятилетия пестовались отечественные художественные таланты.

В эти же годы стремительно преображаются набережные столицы. Нева «оделася в гранит» серых, голубоватых и розовых тонов. С ее неторопливым «державным течением» гармонировали многочисленные мосты и мостики, «повисшие над водами». Дворцовая набережная — центр города — получила новое обрамление со стороны живописного Летнего сада. «Узор чугунный» этой ограды (проект Ю. Фельтена и П. Егорова) поражает и сегодня единением свободного полета творческой фантазии со строгостью формы.

О наиболее значительных достижениях русской архитектуры второй половины XVIII в. речь пойдет в следующей теме.

Вопросы и задания

  1. Почему А.С. Пушкин считал, что «словесность наша явилась вдруг в XVIII столетии»? Произошло ли коренное обновление русского литературного языка? Сравните вирши поэта А.Д. Кантемира с поэтической речью Г.Р. Державина. Сравните одновременно с этим музыку петровского канта «Буря море раздымает» с увертюрой к мелодраме «Орфей» композитора Е.И. Фомина. Сделайте выводы.
  2. Какие проблемы решала просветительская литература XVIII в.? Вспомните сочинения наиболее известных поэтов и писателей. Почему зазвучала в русской словесности крестьянская тема?
  3. Почему творцы художественных произведений разных сословий столь решительно обратились к собиранию и изучению русских народных песен?
  4. Слова «тиран», «злодей» нередко встречаются в русской литературе XVIII в. Что означают эти слова? Разделяли ли гражданскую поэзию А.Н. Радищева, Н.И. Новикова русские художники и композиторы? Если да, то как это отразилось в их творчестве?

 

 

 

Top.Mail.Ru
Top.Mail.Ru