|
|
|
Учебник МХК для 10 класса Мировая художественная культура
Тема 4. «Град, величьством сияющ»: Художественная культура древнего КиеваВиждь же и град, величьством сияющ,
/Иларион. «Слово о Законе и Благодати»/ Два чувства дивно близки нам —
/А.С. Пушкин/ Страной, которая «ведома и слышима во всех концах земли», назвал Киевскую Русь выдающийся древнерусский писатель, митрополит киевский Иларион. Действительно, на глазах у изумленной Европы непрочные, вечно воюющие друг с другом племена объединились на рубеже IX—X вв. в единое государство с центром в Киеве — «матери городов русских». Точную дату рождения Киевской Руси ныне не установишь, хотя почти тысячу лет назад монах Киево-Печерского монастыря Нестор назвал этот знаменательный год — 852 (6360 от Сотворения мира). Он писал: «...когда начал царствовать Михаил, стала призваться Русская земля. Узнали мы об этом потому, что при этом царе приходила Русь на Царьград, как пишется об этом в летописании греческом. Вот почему с этой поры начнем и числа положим». Сегодня очевидно, что государство образовалось в результате длительного процесса «собирая сил» восточных славянских народов. Высшей точкой этого исторического подъема и стала Киевская Русь. В незапамятные времена Киев был местопребыванием русских князей. Здесь княжили Игорь Рюрикович, его вдова княгиня Ольга, одна из первых крещеных правителей Руси, ее потомки Святослав, Владимир, Ярослав Мудрый. Что мы знаем об эпохе их правления? Воображение рисует образы, почерпнутые из летописей, былин, народных песен. Вспоминаются и знакомые строки: Пирует с дружиною вещий Олег
/А.С. Пушкин. «Песнь о вещем Олеге»/ Походы, битвы, поминальные пиры, веселые княжеские застолья — все это было. Но было и иное: рост городов, строительство храмов, учреждение школ для детей, расцвет певческого искусства. Иноземные современники князя Владимира, крестителя Руси, описывали Киев как центр торговой и культурной жизни, дивились его быстрому развитию. В конце Х в. епископ Дитмар насчитал в Киеве (Киеве) более 400 церквей и торжищ. Писатель XI в. Адам Бременский назвал Киев спорящим по красоте с Константинополем. Вряд ли эти описания являются большим преувеличением. По данным нашей историографии, только за период правления Ярослава Мудрого (1015—1054) Киев вырос в три раза. В XI в. наступил подлинный расцвет древнерусской столицы. Были построены Софийский собор (1034), княжеский дворец, многочисленные храмы и монастыри. Красотой Киева был поражен даже хан Батый, что, впрочем, не помешало ему разграбить святыни этого города в 1240 г. Обращаясь к искусству Киевской Руси, начинаешь понимать, что сопричастность к жизни ушедших поколений — высокое чувство. Оно рождается как ответная реакция на открытие вечных общечеловеческих и национальных ценностей в прошлых культурах. Искусство Киевской Руси, отдаленное от нас многими столетиями, удивительно современно. В нем воплотились глубокий духовный опыт народа и те представления о прекрасном, которые ценятся во все времена. В раннем русском профессиональном искусстве произошло единение добра и красоты на основе истины — великого христианского вероучения. Свет православия дал жизнь новой литературе, архитектуре, живописи, музыке Киевской Руси, и сегодня поражающим нас непосредственностью и искренностью выражения высоких религиозных чувств. Обратимся к литературе. В Священном Писании недаром сказано: «В начале было Слово». Развитие словесности с первых шагов становления православного искусства определило круг образов, воплощенных в камне, красках, звуках. Рукописная книга была источником всех художеств. На Руси испокон веков любили и ценили книгу. Начало же письменного творчества было положено с принятием христианства. Благодаря книгам в эпоху Киевской Руси отошли в прошлое сложившиеся многовековые языческие суеверия и представления о строении мироздания. Правда, для этого потребовались немалые усилия Слова, чтобы внедрить в сознание потомков язычников христианские истины о Боге, любви к ближнему, истории, природе, бессмертии души. На первых порах книги везли из Болгарии, Византии. Нужно было их переводить и переписывать, грамотных же писцов сначала явно не хватало. И все же постепенно количество переводной литературы возрастает. В Киеве складывается круг профессиональных писцов-переводчиков, старательно переписывающих, вернее, рисующих буквы на пергаменте. Напомним, что книги писались так называемым уставом, когда каждая буква рисовалась отдельно от другой. Слитное же письмо родилось лишь в XV в. Потребность в книгах была чрезвычайно велика, так как Киев был грамотным, читающим городом. До наших дней сохранилось ничтожно малое количество рукописных сборников киевского периода — чуть более 130 книг XI—XII вв., из которых около 80 — богослужебная литература. О чем говорят сохранившиеся произведения? Пожалуй, лучше всего об этом сказал Д.С. Лихачев: «Древнерусскую литературу можно рассматривать как литературу одной темы и одного сюжета. Этот сюжет — мировая история, и эта тема — смысл человеческой жизни»*. * Лихачев Д.С. Своеобразие древнерусской литературы // Лихачев В.Д., Лихачев Д.С. Художественное наследие Древней Руси и современность. Л., 1971. С. 56. В литературе Киевской Руси явственно выделяются два пласта. Первый пласт — переводная литература зарубежных писателей, второй — оригинальная, созданная русскими авторами. Естественно, что переводные произведения возникли раньше, так как до принятия христианства своей профессиональной литературы на Руси не было. Ориентирами в «чужой» письменности для молодой русской культуры служили памятники письменности Болгарии, которые считаются литературой-посредницей. Благодаря болгарским переводам уже в первой половине XI в. на Руси становятся известными многие сочинения византийских и других европейских авторов. Переводы таких текстов на русский язык были достаточно просты. Старославянский (древнеболгарский) и древнерусский языки настолько близки, что русские переводчики смогли достаточно быстро принять старославянский алфавит — кириллицу, рожденную подвижническим трудом великих просветителей Кирилла и Мефодия. Одновременно с болгарской литературой осваивалась и греческая. Как болгарские, так и византийские источники принимались Русью отнюдь не механически. Активное, творческое отношение к «чужому», столь характерное для русского человека, сказалось уже на самом раннем этапе развития литературы Киевской Руси. Конечно, были тексты, не нуждавшиеся в литературной переработке. Мы имеем в виду прежде всего библейские книги Ветхого и Нового Заветов. Символично, что древнейшей дошедшей до нас книгой является Евангелие. Переведено оно в 1056—1057 гг. по заказу новгородского посадника Остромира, потому и получило название «Остромирово Евангелие». Наиболее развитой и самобытной областью отечественной словесности в древности было летописание. Сегодня исследователи имеют достаточно ясную картину развития летописания в Киевской Руси. Установлено, что жанр летописи возник во времена правления великого князя Ярослава Мудрого, т. е. в первой половине XI в. Однако задолго до этого на Руси имели хождение многочисленные устные предания, народные сказания, не встречающиеся в зарубежной литературе. Память народа сохранила историю о расселении славянских племен, об основании Киева, о деяниях киевских правителей. Из поколения в поколение передавались исторические данные, позднее зафиксированные в летописях уже в письменной форме. Художественное наследие РоссииАрхитектура Древнего Киева
Памятники письменности
Еще одно, последнее сказанье —
/А.С. Пушкин. «Борис Годунов»/ Фрагмент 1 «В год 6495 (987). Созвал Владимир бояр своих и старцев Градских и сказал им: «Вот приходили ко мне болгары*1, говорят: "прими закон наш"*2. Затем приходили немцы и хвалили закон свой. За ними пришли евреи. После же всех пришли греки*3, браня все законы, а свой восхваляя, и многое говорили, рассказывая от начала мира, о бытии всего мира. Мудро говорят они, и чудо слышать их, и каждому либо их дослушать, рассказывают они и о другом свете: если кто, говорят, перейдет в нашу веру, то, умерев, снова восстанет, и не умереть ему вовеки; если же в ином законе будет, то на том свете гореть ему в огне. Что же вы посоветуете? Что ответите?» И сказали бояре и старцы: «Знай, князь, что своего никто не бранит, но хвалит. Если хочешь в самом деле разузнать то ведь имеешь у себя мужей: послав их, разузнай, какая у них служба и кто как служит Богу». И понравилась речь их князю и всем людям; избрали мужей славных и умных, числом десять, и сказали им: «идите сперва к болгарам и испытайте веру их». Они же отправились и, придя к ним, видели их скверные дела и поклонение в мечети, и вернулись в землю свою. *1 Речь идет о послах Волжской (Волжско-Камской) Болгарии, находившейся у слияния Волги и Камы. Волжские болгары приняли ислам в 922 г. Тем самым было положено начало истории ислама на европейской части территории нашей страны. *2 ...закон наш — под «законом» в данном случае надо понимать религию. *3 Греками в Древней Руси обычно называли византийцев (ср.: Феофан Грек, Максим Грек). Греческая земля — Византия. И сказал им Владимир: «идите еще к немцам, высмотрите и у них все, а оттуда идите в Греческую землю». Они же пришли к немцам, увидели службу их церковную, а затем пришли в Царьград и явились к царю*1. Царь же спросил их: «Зачем пришли?» Они же рассказали ему все. Услышав их рассказ, царь обрадовался и в тот же день сотворил им честь великую. Услышав об этом, патриарх повелел созвать клир*2, сотворил по обычаю праздничную службу, и кадила возожгли, и устроили пение и хоры. И пошел с русскими в церковь, и поставили их на лучшем месте, показав им церковную красоту, пение и службу архиерейскую, предстояние дьяконов, и рассказав им о служении Богу своему. Они же были в восхищении, дивились и хвалили их службу. И призвали их цари Василий и Константин*3, и сказали им: «Идите в землю вашу», и отпустили их с дарами великими и с честью. Они же вернулись в землю свою. *1 Царями на Руси в то время называли византийских императоров. В данном случае, вероятно, имеется в виду император Василий II (976—1025). *2 Клир — духовенство. *3 Во время Крещения Руси в Византии правил Василий II (976—1025) и его брат и соправитель Константин VIII. Реальная власть находилась в руках Василия, старшего брата, энергичного и деятельного политика. И созвал Владимир бояр своих и старцев и сказал им: «Вот пришли посланные нами мужи, послушаем же все, что было с ними», — и обратился к послам: «Говорите перед дружиною». Они же сказали: «Ходили в Болгарию, смотрели, как они молятся в храме, то есть в мечети, стоят там без пояса; сделав поклон, сядет и глядит туда и сюда, как безумный, и нет в них веселья, только печаль и смрад великий. Не добр закон их. И пришли мы к немцам и видели в храмах их различную службу, но красоты не видели никакой. И пришли мы в Греческую землю, и ввели нас туда, где служат они Богу своему, и не знали — на небе или на земле мы: ибо нет на земле такого зрелища и красоты такой, и не знаем как и рассказать об этом, — знаем мы только, что пребывает там Бог с людьми, и служба их лучше, чем во всех других странах. Не можем мы забыть красоты той, ибо каждый человек, если вкусит сладкого, не возьмет потом горького; так и мы не можем уже здесь пребывать в язычестве». Сказали же бояре: «Если бы плох был закон греческой, то не приняла бы его бабка твоя Ольга*, а была она мудрейшей из всех людей». И спросил Владимир: «Где примем крещение?» Они же сказали: «Где тебе любо» (Повесть временных лет // Хрестоматия по истории России: В 4 т. / Сост. И.В. Бабич, В.Н. Захаров, И.Е. Уколова. М., 1994. Т. 1. С. 38—39). * Ольга (ум. 969 г.) — жена князя Игоря, мать Святослава, отца Владимира. После гибели своего мужа в Древлянской земле (945) правила в Киеве до возмужания Святослава, а также во время его частых и длительных военных походов. В 957 г. (по другим источникам — в 955) побывала в Константинополе, где приняла крещение. По возвращении на родину не могла ввести христианство как официальную религию из-за сопротивления знати и сына Святослава, по другой версии, не стала этого делать в связи с изменением внешнеполитической ситуации, разрывом с Византией. Фрагмент 2 «В год 6545 (1037). Заложил Ярослав город большой, у которого сейчас Золотые ворота, заложил и церковь Святой Софии, митрополию, и затем церковь Святой Богородицы Благовещения на Золотых воротах, затем монастырь Святого Георгия и Святой Ирины. При нем начала вера христианская плодиться и распространяться, и черноризцы стали множиться, и монастыри появляться... Отец ведь его Владимир землю вспахал и размягчил, то есть крещением просветил. Этот же засеял книжными словами сердца верующих людей, а мы пожинаем, учение получая книжное. <...> Велика ведь бывает польза от учения книжного; книги наставляют и научают нас пути покаяния, ибо мудрость обретаем и воздержание в словах книжных. Это реки, напояющие вселенную, это источники мудрости, в книгах ведь неизмеримая глубина; ими мы в печали утешаемся; они — узда воздержания» («Повесть временных лет». Цит. по: Древнерусская литература / Сост. Е.Б. Рогачевская. С. 66). Фрагмент 3 «Всего же более убогих не забывайте, но, насколько можете, по силам кормите и подавайте сироте и вдовицу оправдывайте*1 сами, а не давайте сильным губить человека. Ни правого, ни виновного не убивайте и не повелевайте убить его; если и будет повинен смерти, то не губите никакой христианской души*2. Говоря что-либо, дурное или хорошее, не клянитесь Богом, не креститесь, ибо нет тебе в этом никакой нужды. Если же вам придется крест целовать*3 — братии или кому-либо, то, проверив сердце свое, на чем можете устоять, на том и целуйте, а поцеловав, соблюдайте, чтобы, преступив, не погубить души своей. Епископов, попов и игуменов чтите, и с любовью принимайте от них благословение, и не устраняйтесь от них, и по силам любите и заботьтесь о них, чтобы получить по их молитве от Бога. Паче же всего гордости не имейте в сердце и в уме, но скажем: смертны мы, сегодня живы, а завтра в гробу; все это, что ты нам дал, не наше, но твое, поручил нам это на немного дней. Старых чтите, как отца, а молодых, как братьев. В дому своем не ленитесь, но за всем сами наблюдайте; не полагайтесь на тиуна*4 или отрока, чтобы не посмеялись приходящие к вам ни над домом вашим, ни над обедом вашим. *1 Оправдать — здесь: справедливо судить, защитить от произвола «сильного человека». *2 ...не губите никакой христианской души — здесь Мономах напоминает важнейшую христианскую заповедь «не убий». Но если человек и обречен на смерть, он должен получить отпущение грехов, т. е. спасти душу. *3 ...крест целовать... — этот обряд совершался во время присяги при поступлении на службу, заключении мира, союза и т. д. Целованием креста присягавший подтверждал святость клятвы и в случае ее нарушения должен был держать ответ перед Богом. *4 Тиун — княжеский приказчик, управлявший хозяйством. На войну выйдя, не ленитесь, не полагайтесь на воевод; ни питью, ни еде не предавайтесь, ни спанью; сторожей сами наряживайте и ночью, расставив страху со всех сторон, около воинов ложитесь, а вставайте рано; а оружия не снимайте с себя второпях, не оглядевшись по лености, внезапно ведь человек погибает. Лжи остерегайтесь, и пьянства, и блуда, от того ведь душа погибает и тело» <...> Что умеете хорошего, то не забывайте, а чего не умеете, тому учитесь — как отец мой, дома сидя, знал пять языков, оттого и честь от других стран. <... > (Поучение Владимира Мономаха / Хрестоматия по истории России. Т. 1. С. 55). (Древнерусская литература. С. 84—85). Рождение русской летописи было не только литературным фактом, оно свидетельствовало о постепенном становлении национальных традиций культуры. Ведь именно в эпоху Ярослава Мудрого Русь начинает искать пути выхода из-под политической и религиозной опеки дряхлеющей Византии. Ярослав Мудрый мечтал о самостоятельности Руси во всех сферах жизни. Не случайно он добился назначения митрополитом Киева русского священника Илариона. В это же время произошла канонизация первых русских святых — князей Бориса и Глеба, вероломно убитых братом Свято-полком. Все эти события были описаны в летописях. Поэтому исторические предания тех лет Д.С. Лихачев предложил условно назвать «Сказанием о распространении христианства на Руси»*. * Лихачев Д.С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.; Л., 1947. С. 62—76. Глубокий след в истории русского летописания оставил монах Киево-Печерского монастыря Никон. Именно он поведал о призвании на Русь варяжского князя Рюрика, он же рассказал о крещении князя Владимира в реке Корсуни. Основные труды Никона были созданы в 60—70-е гг. XI в. Несколько позднее рождается новая, более подробная летопись, которую известный исследователь А.А. Шахматов назвал «Начальным сводом». Пожалуй, именно в «Начального свода» летопись обретает черты литературного произведения, ибо в ней начинает звучать авторский голос летописца, чувствуется его гражданская позиция по отношению к описываемым событиям. Образ монаха-летописца сформирован в нашем сознании под влиянием выразительных пушкинских строк из «Бориса Годунова». Правда, усердный труд скромных и набожных служителей правдивой российской истории далеко не всегда оставался безымянным. Так, достоверно то, что можно считать автором древнейшего памятника отечественного летописания монаха-черноризца Киево-Печерского монастыря Нестора — речь идет о неоднократно упоминавшейся нами ранее летописи «Повесть временных лет», созданной предположительно около 1113 г. Название же дано по первым словам ее заголовка: «Се повести времяньных [прошедшихъ] лет, откуда есть пошла Руская земля, кто в Киеве нача первее княжити, и откуда Руская земля стала есть». Нестор подробно и неторопливо рассказывает о событиях древнерусской истории — о возникновении династии Рюриковичей, о походах Игоря на Византию, о крещении Руси и междоусобных войнах. Благодаря яркому таланту писателя и широкому кругозору мыслителя Нестор создает высокохудожественную, «литературно изложенную историю Руси» (Д.С.Лихачев). Многие его рассуждения вполне современны. Так, примечательны строки, посвященные «похвале учению книжному». Подобно большинству летописей, «Повесть...» следует отнести к числу синтетических литературных жанров, ибо в ней мы найдем и жития, и поучения, и похвальные слова. Однако автор сумел объединить все эти компоненты в единое целое, что позволяет рассматривать «Повесть...» как самобытное произведение раннего русского искусства. Другим замечательным памятником литературы является «Слово о законе и благодати», написанное первым киевским митрополитом Иларионом. «Слово...» — произведение ораторского искусства. Как предполагают, впервые оно было публично произнесено в честь завершения строительства оборонительных сооружений Киева в 1049 г. Иларион — «муж благ, книжен и постник», был образованнейшим человеком своего времени. Ему удалось создать произведение, в котором есть и философская глубина, и эмоциональная насыщенность. В «Слове...» три части. В первой автор противопоставляет Ветхий и Новый Завет Библии, показывает, что первый Завет есть закон одного иудейского народа, второй же — закон жизни всего человечества, принявшего христианство. Проникновение и страстные строки посвятил автор «Слова...» образу Спасителя — Иисуса Христа: Он «как солнца свет» сошел на землю, пребывая в «двойном естестве» — как Бог и человек. Он «как человек был повит пеленами и как Бог звездою волхвов направлял; как человек лежал в яслях и как Бог дары волхвов и поклонение принял; как человек в Египет бежал и как Богу кумиры египетские поклонились Ему; как человек пришел креститься и как Бога устрашился Его Иордан и пошел вспять; ...как человек оплакивал Лазаря и как Бог воскресил его; ...как человек положен в гроб и как Бог сокрушил ад и души освободил...». Во второй части ярко и убедительно рассказано о деяниях великого князя киевского Владимира, который по собственному порыву совершил «великое и дивное» дело — крестил Русь. «И не было ни одного, кто воспротивился бы благочестивому его повелению». С этого времени «начал мрак идольский от нас отходить и зори благоверия явились. Тогда тьма бесослужения рассеялась, и слово евангельское землю нашу озарило; жертвенники были разрушены, церкви поставлены; идолы сокрушены, а иконы святых предстали». Кончается же эта часть «Слова...» настоящим гимном в честь Владимира; «Встань, о честный муж, из гроба твоего! Встань, отряхни сон! Ты ведь не умер, но спишь для общего всем пробуждения! Встань, ты не умер! Не подобает умереть тебе, веровавшему во Христа, — жизнь давшему всему миру! Стряхни сон, подними очи, и да увидишь ты, какой чести сподобил тебя Господь там и на земле: не в забвение оставил сынам твоим». Автор подводит читателя к мысли о необходимости признать Владимира святым, ставит его в один ряд с апостолами Иоанном, Фомой, Марком. Владимир представлен деятелем не только русской церкви, но церкви вселенского масштаба, само же крещение Руси признается событием мирового значения. Третья часть «слова о законе и благодати» посвящена делам киевского правителя Ярослава Мудрого. Иларион изображает князя как достойного преемника Владимира. В этой части много молитвенных строк, связанных с обращением к Богу с конкретными просьбами: «умудрить бояр», «укротить» соседние народы, «прогнать» врагов. В целом же «Слово...» воспринимается как истовая проповедь величия русского народа, его исторической миссии. Из памятников гражданской литературы наиболее древним является «Поучение» Владимира Мономаха. Оно было создано, вероятнее всего, в 1117 г. В то время великий князь киевский Владимир Мономах был далеко не молод. Его сочинение — чуть ли не единственное в древнерусской литературе политическое и нравственное наставление, написанное не духовным деятелем, а человеком, занимавшим государственную должность. «Поучение» — это художественно оформленное завещание потомкам, звучащее как призыв к миру, к добру, к прекращению братоубийственных междоусобиц. Невозможно представить становление древнерусской литературы вне жанра жития — повествования о святом человеке. В житийном жанре на конкретном историческом примере авторы показывали путь к Царству Божию, который проделали на Земле христианские святые разных народов. Этот путь лежал через преодоление мирских пороков и соблазнов, укрощение плоти, совершение высоких духовных подвигов. Передать словами образ святости — сложнейшая задача. Лишние слова или образные неточности здесь были непозволительны. Поэтому строилось житие в соответствии со строгим каноном: вступительная молитва, где автор всячески уничижал свои заслуги по сравнению с подвигами своего героя, далее — рассказ о земных подвигах святого и, наконец, славословие в его честь. Образцы жития пришли на Русь из Византии. Самым древним рассказом о русском святом исследователи считают сказание об Антонии Печерском — монахе, первым поселившемся в пещере, на месте которой позднее возникла Киево-Печерская лавра. К сожалению, этот текст до нас не дошел. Зато сохранилось «Сказание, и страдание, и похвала святым мученикам Борису и Глебу», написанное, вероятно, в середине XI в. В этом житии речь идет о реальных событиях, которые случились после смерти великого князя Владимира. Захватив власть в Киеве, его неродной сын Святополк приказывает убить своих братьев, родных сыновей Владимира. Борис и Глеб не стали воевать со Святополком, они покорились злой участи, уповая на волю Божию. Для автора «Сказания...» важнее всего было высветить нравственный смысл поступков Бориса и Глеба, которые, во избежание братоубийственной междоусобицы, отдали свои жизни. Писатель подчеркивает, что самопожертвование и всепрощение — главные духовные законы, на которые должна ориентироваться всякая справедливая власть. Благоверные князья Борис и Глеб стали первыми русскими святыми, канонизированными Православной церковью. С их канонизацией русский народ приобрел национальные святыни, преумножать которые предстояло будущим поколениям. Художественное наследие РоссииПодвиг святости: русский человек
Фрагмент 1 «Блаженный же Борис возвратился и раскинул свой стан на Альте (реке близ Киева. — Л. Р.). И сказала ему дружина: “Пойди, сядь в Киеве на отчий княжеский стол — ведь все воины в твоих руках”. Он же им отвечал: “Не могу я поднять руку на брата своего, к тому же еще и старшего, которого чту я как отца”. Услышав это, воины разошлись, и остался он только с отроками своими. И был день субботний. В тоске и печали, с удрученным сердцем вошел он в шатер свой и заплакал в сокрушении сердечном, но с душой просветленной, жалобно восклицая: “Не отвергай слез моих, Владыка, ибо уповаю я на Тебя! Пусть удостоюсь участи рабов Твоих и разделю жребий со всеми святыми твоими. Ты Бог милостивый, и славу Тебе возносим вовеки! Аминь”» (Сказание, и страдание, и похвала святым мученикам Борису и Глебу // Памятники литературы Древней Руси: XI — начало XII в. М., 1987). Фрагмент 2 «Князья Борис и Глеб были первыми святыми, канонизированными Русской Церковью. <...> Святые Борис и Глеб сделали то, чего ждал от них, последних работников, Виноградарь, и “отьяли поношение от сынов русских”. Через жития святых страстотерпцев, как через Евангелие, образ кроткого и страдающего Спасителя вошел в сердце русского народа навеки как самая заветная его святыня...» (Федотов Г.П. Святые Древней Руси. М., 1999). Самым известным сочинением эпохи Киевской Руси является шедевр средневековой литературы — «Слово о полку Игореве». Созданное в конце XII в., «Слово...» было забыто на долгие столетия. Открытие великого памятника древнерусской письменности произошло лишь в конце XVIII в., когда собиратель старинных рукописей граф A.И. Мусин-Пушкин приобрел в Спасо-Ярославском монастыре сборник, в составе которого было «Слово...». Этот подлинник погиб в пожаре 1812 г. Его отсутствие породило полемику о времени создания сочинения. И лишь исследования последних десятилетий ХХ в., кажется, окончательно решили этот спор в пользу подлинности древнего текста. «Слово о полку Игореве» не обошел вниманием ни один историк искусства, поэтому сказано об этом выдающемся произведении средневековой литературы, казалось бы, все. Однако каждое новое поколение исследователей (литературоведов, музыковедов) вновь и вновь вчитывается в строки безымянного автора, испытывая истинное наслаждение от завораживающего ритма этой необычной ритмизованной прозы, от ее ярких образов, от «музыкальности», пронизывающей речь сказителя. Язык «Слова...» оказался удивительно пластичен в переводах на современную поэтическую речь. И в прошлом веке, и в нынешнем многие поэты переводили «Слово...», открывали в нем новые тончайшие нюансы художественной выразительности. Среди них В. Жуковский, А. Майков, Л. Мей, К. Бальмонт, B. Стеллецкий, Н. Заболоцкий... Зазвучало «Слово...» и в музыкальной классике — на его основе написана гениальная опера А.П. Бородина «Князь Игорь». Архитектура Киева не случайно была предметом зависти заморских гостей, неожиданно открывших для себя чудеса творческого духа в недавнем прошлом полудиких славянских племен. Как считает знаток киевской старины Б.А. Рыбаков, первые деревянные христианские храмы в Киеве строились еще старыми «древоделами». Они привносили в строительство свое представление о красоте и использовали свой опыт, приобретенный при сооружении грандиозных языческих святилищ, которые были щедро украшены резьбой, росписью, золотом и костью. В них приносили в жертву таинственному Перуну пленных варягов-чужеземцев, в них же клялись оружием соблюдать договоры с императорами Византии, в них бурно пировали, слушая гусельние наигрыши сладкозвучного Баяна. Спору нет: каменное строительство христианского Киева начиналось с копирования византийских форм архитектуры. Это было в период правления Ярослава Мудрого. Равняясь на столицу Византии, Ярослав не скупился на средства. Он выписывал в Киев самых искусных греческих зодчих и мозаичистов, которые принесли на Русь высокоразвитое искусство храмового строительства, саму идею крестово-купольной архитектуры. Крестово-купольный храм пережил в Киеве второе рождение. Правила строительства такого храма предполагали прямоугольный объем, расчлененный четырьмя столбами, на которых покоится центральный купол. Угловые части храма также покрывались сводами и куполами. Фундаментальность и внутренняя гармония такой постройки отвечала идеалам и эстетическим запросам Руси. Одной из самых красивых в Киеве считалась так называемая Десятинная церковь, воздвигнутая в честь Пресвятой Богородицы. На ее сооружение некогда ушла десятая часть княжеских доходов, отсюда и название. Когда Батый в 1240 г. осадил Киев, жители, спасаясь от скорой расправы, влезли на своды храма вместе со своим добром. И от тяжести рухнули стены церковные... Сегодня на том самом месте выложены контуры этого древнейшего каменного храма. Удивительно, но другой прекрасный памятник Киевской Руси — Софийский собор — сохранился, хотя и в перестроенном виде, до наших дней. Он был возведен по воле Ярослава Мудрого. Подражая Константинополю, великий князь реконструировал русскую столицу; при нем выросли триумфальные Золотые ворота, Юрьев и Ирин-ский монастыри. Изображая себя на монетах в одеянии византийского императора, великий князь киевский жаждал величия, славы и... красоты. В полной мере эти стремления воплотились в Софии Киевской. Художественное наследие РоссииМозаики и фрески Древнего Киева
Евхаристия. Мозаика Михайловского монастыря. XII в. Софийский собор для молодой христианской страны был не только храмовым сооружением. Он стал своеобразным символом могущества, процветания и торжества государственности на Руси. София Киевская была задумана как строгое пятинефное крестовокупольное здание, окруженное невысокой галереей. На внутренние своды опиралось большое количество варок и куполов, которые были как бы устремлены к центральной части. С внешней же стороны храм венчали 13 куполов, покрытых свинцом. Их размещение было асимметричным, что создавало впечатление игры формы и подвижности композиции. Собор был удачно расположен на высоком берегу Днепра; он как бы господствовал и парил над городом. Внутреннее убранство храма вполне гармонировало с его внешним обликом. Войдя в него, мы сразу попадаем под власть Богоматери Оранты, мозаичный образ которой помещен в алтарной части. Оран-та — значит молящаяся; в этом иконографическом типе руки Богоматери воздеты вверх в молитве за род человеческий. Киевская Оранта монументальна и одновременно лирична. Эмоциональное воздействие высоко благодаря удачно найденным пропорциям Богоматери. Ее образ многозначен. От облика веет внутренней силой, спокойной уверенностью и мудростью. Мерцание смальты и золотой фон придают образу мистический оттенок. Кажется, что жест Оранты символизирует не только моление, но и благословение нового христианского государства. Софийский собор является уникальным «документом» древнерусской истории. Он донес до наших дней живое дыхание далекой эпохи, ее духовные установки, рассказал о человеке Киевской Руси не менее ярко, чем произведения литературы или музыки. Как верно сказано в современном исследовании, «в многочисленных образах мозаик и фресок Софии Киевской явственно выступает тот высокий нравственный идеал, который, несомненно, имел для людей той эпохи значение примера. Именно этому идеалу отвечают душевная твердость, возвышенность мыслей, может быть, даже известная прямолинейность помыслов и стремлений персонажей росписи. Они непоколебимы в своих убеждениях и тверды в своих поступках. Им свойственно также особое благородство, которое свидетельствует о душевной чистоте и ясности»*. * Тяжелов В., Сопоцинский О. Искусство Средних веков // Малая история искусств. М., 1975. С. 198—199. В соответствии с общим монументальным замыслом, большое место в храме занимают фрески. Выделим два групповых портрета семьи Ярослава Мудрого. Лучше всего сохранилось изображение четырех дочерей князя, отражающее их лирический и нежный облик. На противоположной алтарной части западной стороне храма изображены сцены, не относящиеся к Священному Писанию или религиозной жизни. Здесь мы видим разгул скоморошьих плясок, играющих и поющих музыкантов. Напомним, что подобное времяпрепровождение всегда трактовалось Православной церковью как «бесовские забавы». Об устойчивых традициях стиля Софии Киевской в архитектуре Древней Руси говорит тот факт, что аналогичные сооружения появляются в Новгороде и Полоцке. Монументальные соборы зримо символизируют государственность и святость власти. Их формы были различны, так, в XI в. на территории Печерского монастыря был сооружен первый на Руси однокупольный Успенский собор, с которого и началась традиция строительства однокупольных храмов в Переяславле-Залесском и Чернигове, в Новгороде и Пскове и других городах. Но вернемся в Древний Киев. Украшением киевских соборов были наполненные светом мозаики. Среди них особенно знамениты сверкающие яркие лики Михайловского Златоверхого монастыря, которые были созданы в 1111—1112 гг., т. е. уже после смерти Ярослава Мудрого. В то время княжил в Киеве Святополк; сама же киевская держава сотрясалась от постоянных междоусобиц и налетов степняков. По мнению современных искусствоведов, в создании шедевра мозаичного искусства Михайловского монастыря большое участие приняли русские мастера. Откуда эта уверенность? Храм Михаила Архангела был заложен в честь победы русских войск над половцами*1. Образ бесстрашного воина, борца со степью, защитника Отечества был особенно почитаем в то время. Не случайно наиболее совершенным в художественном отношении считается мозаичный образ Дмитрия Солунского*2. На мозаике изображен воин с копьем и мечом, у него живое мужественное лицо, выделяющееся на сверкающем золотом фоне. Облик воина олицетворяет твердость духа, непобедимость в борьбе за правое дело. Конечно, в мозаике чувствуются прочные византийские традиции. И все же это — не иноземное искусство, в скорее художественный акт национального самоутверждения, воспевание русской ратной славы. *1 Михайловский храм был уничтожен в 1934—1935 гг. *2 Дмитрий Солунский — святой воин, покровитель отца Святополка великого князя Изяслава. Интересны и самобытны образы святых в композиции «Евхаристия», сюжет которой взят из Евангелия. В ней изображены апостолы, причащающиеся у Иисуса Христа. Ритм мозаики весьма свободен. Лица апостолов поражают мягкостью выражения, теплотой взглядов, что обычно не свойственно византийским иконам. Многие знатоки древнерусского и византийского искусства допускали мысль, что в создании живописного оформления Михайловского храма принимал участие легендарный Алимпий. Имя это сегодня малоизвестно, однако судя по летописям, в эпоху Древней Руси монах-художник Киево-Печерского монастыря был весьма почитаем за свое усердие в трудах, смирение, талант и любовь к искусству. Именно с ним связано предание о том, как светлый ангел явился в келью умирающего художника и начал писать икону вместо него. Впрочем, кроме Алимпия, Киево-Печерский монастырь воспитал много славных мастеров. Жаль только, что имена их нам теперь почти не известны. Мерцающей живописью называют киевские мозаики. Их жаркое сияние подчеркивало великолепие грандиозных храмов. Однако величие не бывает вечным. С крушением Киевской Руси уходят из жизни русских людей идеалы государственности, искусство монументальной мозаики теряет свое значение. К тому же удельным князьям строительство мощных соборов и украшение их дорогостоящими мозаиками часто было не по карману. Итак, монументальный киевский стиль выполнил в древнерусской художественной культуре важнейшую функцию. Под его влиянием складывались национальные традиции в литературе, живописи, зодчестве: крупномасштабные постройки, грандиозные фрески можно встретить не только в Киеве, но и в Новгороде, Пскове, Чернигове, Владимире, Суздале и других русских городах. Но, как и всякий художественный стиль, он имел свой исторический срок. Изменялась жизнь, эстетическая ориентация людей, менялось и искусство. По мере усиления обособленности удельных княжеств в архитектуре стал расцветать придворно-княжеский жанр. В «моду» входят храмы, увенчанные одной главой, с более компактным, порой камерным обликом. Условное единство архитектурного стиля киевского образца постепенно распадалось. В изобразительном искусстве этот процесс был менее заметен. Самое же важное, что в сохранявшихся образцах живописи все более чувствуется процесс «русификации», когда византийские образцы не копируются, а как бы перелагаются на русский лад. Именно к этому времени заметно «славянизируются» лики святых. На фоне великолепия и пышности киевских соборов, украшенных живописью и яркими красками мозаик, достижения профессионального музыкального искусства кажутся более скромными. Русское церковное пение развивалось неспешно и окончательно сложилось, по мнению большинства исследователей, лишь к концу XII—XIII в. Подражание Византии, столь характерное для зодчества, живописи, литературы, не обошло и музыку. Известно, например, что киевские войска по случаю победы пели греческое «Кирие елейсон» («Господи помилуй»). Было и много заезжих музыкантов. Из уже упомянутой нами летописи монаха Нестора узнаем, что Феодосий Печерский, придя однажды во дворец князя Святослава, увидел там «многих играющих перед ним», когда звучали и «органные писки», и «гусельные гласы». Не эти ли заморские гости наряду с отечественными скоморохами изображены на фресках Софийского собора? Вернемся в этот храм и рассмотрим более внимательно фресковые росписи. На одной из них изображен целый оркестр. Здесь и музыкант с флейтой, и ударник с тарелками, и два трубача, и даже арфист. Чуть левее написан органист с двумя своими помощниками, надувающими мехи органа. Фрески убедительно говорят, сколь почитаемой была музыка у киевских правителей. А теперь представим древнюю церковную службу в Софийском соборе. Свет, льющийся под главным куполом, открывает фигуру проповедника, совершающего торжественную церемонию. В алтаре собралось высшее духовенство. На службе присутствует сам князь со своими приближенными и родственниками. Сияют золотом мозаики, горят свечи, озаряя фресковую живопись. Звучит великолепный хор. И все же искусство Киевской Руси было только «увертюрой» к последующему действию — расцвету исконно русской национальной художественной культуры. Кто же стал непосредственным преемником великих традиций? Об этом мы поговорим в следующем разделе. Вопросы и задания
|
|
|