Учебник МХК для 10 класса

Мировая художественная культура

       

Тема 17. Русская художественная культура в эпоху Просвещения: формирование гуманистических идеалов

        Страха связанным цепями
        И рожденным под жезлом,
        Можно ль орлими крылами
        К солнцу нам парить умом?

        /Г. Р. Державин/

        Мы зреем не веками, а десятилетиями.

        /Н. М. Карамзин/

XVIII столетие в истории России по аналогии с Европой принято называть «веком разума и просвещения». Однако процессы, питающие русскую и европейскую художественную культуру, по сути, глубоко различны. Через «окно в Европу», «прорубленное» Петром Великим, Россия устремилась в «европейский дом», к ценностям западных стран, пытаясь окончательно освободиться от средневекового прошлого, расставание с которым, как мы убедились, началось еще в XVII в.

Европейские формы светской культуры и просветительские теории стали неким эталоном, на который ориентировалось дворянское образованное общество, завороженное высокими достижениями цивилизации западных соседей. Но если лозунги свободы, равенства и братства, представления о внесослов-ной ценности человека и призывы к социальному переустройству привели на Западе к революционным катаклизмам, то в России они остались на уровне модных теорий, вступая в явное противоречие с устойчивой крепостной системой государственного устройства.

Традиционная «раздвоенность» «своего» и «чужого» в русской культуре XVIII в. переходит в новое качество — идейное противоборство, словесное философско-политическое противостояние, об остроте которого говорят хотя бы такие высказывания:

А.С. Сумароков:

    «Самодержавие — России лучша доля».

А.Н. Радищев:

    «Самодержавство есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние».

Н.П. Николаев:

        «Тирана истреблять есть долг, не злодеянье,
        И если б оному внимали завсегда,
        Тиранов не было б на свете никогда...».

Н.М. Карамзин: «Революцию делают пьяные бунтовщики и нищие празднолюбцы, а всякое гражданское общество, веками утвержденное, есть святыня для добрых граждан».

Самое же главное: пафос европейских учений, рожденных верой во всемогущество человека, в его способность силой разума устроить «жизнь без Бога» не заслонил исконно русских национальных ценностей. В это время, по мысли Н.А. Бердяева, сказалась удивительная способность «религиозной энергии русской души... переключаться и направляться к целям, которые не являются религиозными». Иначе говоря, светские формы культуры, заимствованные из Европы, в России были переосмыслены с учетом традиционного православного духовного опыта и исконных нравственных установок жизни. Противостояние добра и зла, раскрытое художественной культурой Древней Руси как извечное космическое борение света и тьмы, Бога и дьявола, обрело в искусстве XVIII в. новое содержание.

В соответствии с просветительскими взглядами «мерилом всего» были сами люди, только они способны нести нравственную ответственность за все, что происходит в мире. Поэтому человек, его добродетели и пороки, его внешность и поведение в обществе становятся главным предметом анализа и отражения в произведениях искусства: в литературе, театре, живописи, скульптуре, музыке. Творения мастеров XVIII в. наполнились сочувствием к человеку и одновременно непримиримостью к тем людским страстям и порокам, что мешают строить жизнь по законам справедливой разумности.

Глупость, жадность, спесь, лицемерие — все это раскрылось во всей своей неприглядности в ранней русской драматургии, в комической опере, в сатирических зарисовках публицистов. Одновременно в русском искусстве пестуются идеалы патриотизма, любви к Родине, зарождается интерес к простому человеку-тру-женику, к тяжелой крестьянской доле, возникает искреннее сочувствие к бедным. Средневековые догмы о несовместимости устремлений Европы и России постепенно утеряли свое значение, уступив место диалогу «русского» и «европейского».

Русская светская художественная культура XVIII в. была самой молодой в Европе. Взаимодействие с более устоявшимися художественными школами (французской, немецкой, итальянской и др.) позволила русскому искусству пройти путь «ускоренного развития» (Г.Д. Гачев): освоить в исторически сжатые сроки новые жанры, формы, виды искусства, эстетическую теорию классицизма. Так родилась «русская европейскость» — соединение привнесенных извне элементов художественного мышления и прежнего отечественного опыта. Доминировало же в этом необычном синтезе старательно подчеркнутые европейские черты.

Начало «русской европейскости» было положено бурной эпохой Петра I. Как писал позднее А.С. Пушкин, «по смерти Петра I движение, переданное сильным человеком, все еще продолжалось в огромных составах государства преобразованного. Связи древнего порядка вещей были прерваны навеки; воспоминания старины мало-помалу исчезли. Народ, упорным постоянством удержав бороду и русский кафтан, доволен был своей победой и смотрел уже равнодушно на немецкий образ жизни обритых своих бояр». Конечно, атрибуты европейской одежды или новый обычай пить кофе не были для Петра главными. Заставляя бояр брить бороды и носить камзолы, Петр Великий стремился изменить не столько внешний, сколько внутренний облик своих подданных. Именно в это время в общественном сознании закладываются родственные европейским представления о внесо-словной ценности человека, о его личностной чести и достоинстве.

В начале XVIII в. русская художественная культура являет собой удивительно пеструю картину. Шедевры светского искусства еще не родились. Но зато уже состоялась и воплотилась в художественной форме идея российской государственности — одна из важнейших глобальных идей эпохи. Наиболее зримо она отразилась в архитектуре новой столицы — Санкт-Петербурга. Облик «града Петрова» олицетворяет государственное величие России, ее непобедимость. Был ли город «европейским»? Безусловно! Его создатели ориентировались на новаторские установки европейского зодчества и эстетику регулярной архитектуры.

Перемены в русском зодчестве назрели в конце XVII в., что было связано с необходимостью сооружения гражданских общественных зданий, ранее не возводившихся на Руси. Памятниками ранней светской архитектуры были Сретенские ворота Земляного города в Москве (Сухарева башня, зодчий М. Чоглоков), здания Монетного двора и Земского приказа на Красной площади. Более демонстративно отошли от древнерусских традиций строители церкви Знамения в Дубровицах под Москвой (вотчина воспитателя Петра I Б. А. Голицина). В ее пышный ансамбль включены на европейский манер барочные круглые скульптуры, несовместимые с эстетикой православного храма. Завершается двухъярусное здание не церковной главкой, а вызолоченной императорской короной.

Церковь Знамения в Дубровицах

Западное влияние чувствуется и в проектах крупного мастера начала века И.П. Зарудного (?—1727). В их числе — знаменитая Меншикова башня (церковь Архангела Гавриила, «что у Чистого пруда» в Москве).

Если сопоставить древнерусскую и раннюю светскую архитектуру начала XVIII в., то можно убедиться, что на смену асимметричности и живописности пришли строгость и правильность форм, характерные для европейского зодчества. Одним из основоположников регулярности в русской архитектуре стал видный французский мастер Жан Батист Александр Леблон (1679—1719). Приехав в Россию незадолго до своей смерти, зодчий успел разработать планировку Санкт-Петербурга, в основу которой была положена идея идеального регулярного города. Проект остался на бумаге, но его идея стала основой строительства новой русской столицы.

Не менее важную роль в формировании черт «русской европейскости» Санкт-Петербурга сыграл уроженец итальянской Швейцарии Доменико Трезини (ок. 1670—1734). Лучшее детище архитектора — Петропавловский собор, первоначально деревянный, а затем воплощенный в камне.

Доменико Трезини. Петропавловский собор

Из построек Петровского времени сохранилось здание Двенадцати коллегий, Кунсткамера (первый русский музей), домик Петра I, а также дворцы и павильоны пригородов, прилегающих к Финскому заливу. Каналы, каскады, фонтаны, скульптуры, убранство комнат (живопись и изделия из фарфора, дерева, камня) — все это составляло прекрасные ансамбли, положившие начало облику нового «дворянского Петербурга».

В многочисленной среде архитекторов, увлеченно работавших над проектами дворцов, парков, административных зданий, выделим три имени — М.Г Земцов, И.К. Коробов и П.М. Еропкин. Михаил Григорьевич Земцов (1688—1743) принимал участие в возведении здания Двенадцати коллегий, координировал строительство Александро-Нев-ской лавры. Одна из великолепных его работ — Аничков дворец на Фонтанке. Иван Кузьмич Коробов (1700 или 1701—1747) обучался в Голландии и Фландрии. Именно он стал создателем первоначального проекта башни Адмиралтейства, увенчанной золотым шпилем-флюгером в виде трехмачтового корабля. Петр Михайлович Еропкин (1698—1740) разработал идею знаменитого «трезубца» улиц, сходящихся в центре Санкт-Петербурга к Адмиралтейству.

В середине XVIII в. стилевым ориентиром зодчества становится барокко, в соответствии с которым атрибутами красоты считаются пышность, красочность, богатство, выставленное напоказ. Один из наиболее ярких и неповторимых творцов «высокого барокко» — Варфоломей Варфоломеевич Растрелли (1700—1771), сын знаменитого скульптора Б. К. Растрелли. Лучшие из его загородных сооружений — Петергофский и Большой Царскосельский дворцы. Они представляют собой вытянутые постройки, состоящие из симметричных корпусов и связующих галерей. Удивительные по своей красоте и композиционной целостности интерьеры — подлинное открытие мастера. Жертвуя симметрией внешнего плана, Растрелли выстраивает внутреннюю часть здания как феерическую анфиладу залов, словно соперничающих друг с другом в своем великолепии. В отделках интерьера господствуют богатство и пышность: тончайшая позолоченная резьба и лепнина, янтарь и бронза, сверкающие узоры паркета из редких пород дерева и многоцветная, столь же пышная, как и отделка стен, живопись. Залы полны света, который льется в огромные окна, отражается в зеркалах и зеркальных пилястрах. В вечернее время тысячи свечей, зажженных во внутренних помещениях, создают настроение световой феерии.

В.В. Растрелли. Зимний дворец в Санкт-Петербурге

Гордостью архитектуры Петербурга являются Зимний дворец (1754— 1762) и Смольный монастырь (1748—1764). В них Растрелли повторяет приемы композиции, но не повторяется как художник. Зимний дворец представляет собой большое квадратное в плане здание с внутренним парадным двором. Его фасады обращены к Неве и бывшему «лугу», где теперь расположена дворцовая площадь. Мастер удивительно точно рассчитал выразительные возможности колонн и пилястр, которые придают особую выразительность массивному зданию, выделяют основные элементы его композиции. Смольный монастырь — совершенно иное художественное решение. Его образ отличается ясностью, стройностью, которые не противоречат насыщенной декоративной отделке.

Барочное мышление было близко и русским мастерам — Дмитрию Васильевичу Ухтомскому (1719—1774) и Савве Ивановичу Чевакинскому (1713 — между 1774 и 1780). Ухтомский (удачно воплотивший проект В.В. Растрелли в строительстве Андреевского собора в Киеве) заслужил всенародную признательность сооружением колокольни Троице-Сергиевой лавры (под Москвой), насытив ее образ светлым праздничным ликованием. Чевакинский прославился проектом Никольского Морского собора в Петербурге — пятиглавого массивного храма на открытой площади, где проходили военные парады моряков.

Во второй половине века на смену пышному и богатому барокко в зодчество приходит классицизм. Барокко было исполнено пафоса построения мощной государственности. Классицизм на русской почве подпитывался идеалами гражданственности, патриотизма,привнеся в архитектуру рациональное просветительское начало.

В числе основоположников раннего русского классицизма — Александр Филиппович Кокоринов (1726—1772). Его проект Академии художеств (соавтор Жан Батист Мишель Валлен Деламот), возведенной на Васильевском острове в Санкт-Петербурге, отличается гармоничным соотношением целого и деталей. Здание лишено барочной пышности в угоду серьезности и тонкой, разумной элегантности.

Заметный след в северной столице и ее загородных землях оставил великолепный мастер из Италии Антонию Ринальди (ок. 1710—1794). Его сооружения — Мраморный дворец, дворец в Гатчине — пленяют строгой рациональностью в сочетании с умеренным декором. Войдя в Мраморный дворец (ныне филиал Русского музея), можно увидеть скульптурный барельеф под центральной лестницей. В нем мастер Ринальди увековечил свой образ.

Вершина отечественной архитектуры XVIII в. — творчество В.И. Баженова, М.Ф. Казакова и И.В. Старова, о которых расскажем более подробно.

В.И. Баженов. Дом Пашкова в Москве

Василий Иванович Баженов (1737 или 1738—1799), сын простого псаломщика, получил прекрасное образование: сначала Академия художеств, затем стажировка во Франции и Италии. Подобно многим талантливым российским «пенсионерам», он получил признание за рубежом (был избран профессором Римской, членом Флорентийской и Болонской академий). В 1762 г. ему заочно было присвоено звание адъюнкт-профессора петербургской Академии художеств. Впрочем, это не повлияло на дальнейшую жизнь Баженова. Его творческая судьба по возвращении на родину сложилась весьма неудачно.

Два главных проекта мастера остались неосуществленными: Кремлевский дворец в Москве и подмосковная усадьба Царицыно. Проект Кремлевского дворца предусматривал реконструкцию всей территории Кремля. Помимо царской резиденции Баженов планировал возвести здания Коллегий, арсенал, театр и, следуя веяниям века, площадь с трибунами для народных собраний. Древние памятники Московского Кремля предполагалось изолировать от новостроек внутренним двором, а кремлевские стены убрать. В 1773 г. состоялась закладка первого здания, на церемонии которой Баженов произнес речь, дав в ней высокую оценку древнерусскому зодчеству. Однако Екатерина II не торопилась финансировать грандиозное сооружение. То ли ей не по душе был сам проект, включающий народный форум, то ли не нравился его слишком независимый автор, к тому же близкий масонским кругам, то ли действительно не хватало средств, но после окончания крестьянской войны под предводительством Пугачева она приказала вовсе свернуть строительство.

Дворцово-парковый ансамбль в Царицыно тоже остался недостроенным. В его проекте чувствуется увлеченность Баженова европейским средневековым искусством и древнерусским наследием. В 1785 г. Екатерина II осмотрела новостройку, которая ей крайне не понравилась, поскольку императрица увидела в элементах декора намеки на масонскую символику. Часть дворцовых зданий по монаршему приказу немедленно разрушили, поручив завершение проекта М.Ф. Казакову. Тот не спешил «исправлять Баженова», и дело само по себе постепенно зачахло.

Самой известной постройкой Баженова в Москве является дом П.Е. Пашкова (ныне это здание входит в комплекс Российской государственной библиотеки). Дом возведен на холме, возвышающемся над Моховой улицей. Обратим внимание: его фасад обращен к Кремлю и Москве-реке, а главный вход расположился с обратной стороны, что было прямым нарушением традиций городских усадеб, но придало зданию торжественно-праздничный вид. Характер фасадной поверхности, ордера, орнаментика, балюстрада с вазами явно напоминают о барочных композициях. Мастер огромной одаренности, Баженов мог позволить себе без ущерба соединять в едином ансамбле разнохарактерные архитектурные мотивы, сплетать элементы разных стилей в гармоничный и цельный художественный образ.

М.Ф. Казаков. Петровский дворец в Москве

Есть такое понятие «казаковская Москва». Так часто называют здания, возведенные другим выдающимся зодчим XVIII в. Матвеем Федоровичем Казаковым (1738—1812). Он не учился ни в Академии художеств, ни за границей. Свой путь в искусстве Казаков начал в мастерской Ухтомского, а энциклопедической образованностью обязан самому себе, своему упорству и трудолюбию. Позднее он стал наставником молодежи и воспитал целую плеяду прекрасных архитекторов — представителей школы московских зодчих.

С первых крупных сооружений Казаков уверенно работает в русле классицизма. Компактное стройное здание с куполом над круглым залом — таков сохранившийся до наших дней Петровский дворец, форма которого повторяет идею знаменитого итальянца Антонио Палладио — модного в то время зодчего.

М.Ф. Казаков. Здание Сената Московского Кремля

Казаков спроектировал одно из лучших строений Московского Кремля — Сенат, представляющий в плане правильный треугольник. Парадный двор Сената расположен внутри и замкнут корпусами здания. На вершине треугольника расположен круглый парадный зал. Казакову принадлежат проекты зданий Московского университета и зала Благородного собрания. В поздний период творчества мастер возвел Голицынскую больницу (1796—1801). Она была задумана как мемориал в честь старинного русского рода. Главный корпус предназначался для приема больных, а в его центре была размещена церковь — усыпальница представителей семьи Голицыных.

Зрелый стиль русского классицизма достойно представляет выпускник петербургской Академии художеств Иван Евгеньевич Старов (1745—1808), который считался модным зодчим, поэтому его постоянно приглашали для работы по сооружению или реставрации пригородных и городских ансамблей. В числе удачных проектов — Таврический дворец (1783—1789). Удивительная особенность здания: в нем сочетаются строгость, суровость, и пышная, несколько театральная яркость интерьеров. Кажется, что Таврический дворец создан ради внутреннего наполнения, и его творец не слишком заботился о том, какое впечатление здание производит снаружи.

Ч. Камерон. Павловский дворец

Среди иностранных мастеров, утверждавших зрелые формы классицизма в архитектуре, выделим Джакомо Кваренги (1744—1817) и Чарлза Камерона (1730-е — 1812). Кваренги был убежденным поклонником римской античности, что сказалось и в строгих пропорциях здания Академии наук в Санкт-Петербурге, и в образе Александровского дворца. Камерон, приехав в Россию вполне сложившимся и известным мастером, обессмертил здесь свое имя, осуществив строительство ансамбля в Павловске — резиденции наследника престола, будущего императора Павла I. Дом создавался вместе с парком и составлял с ним нерасторжимое целое. Парк мыслился как английский, что означало его максимальное приближение к естественному природному пейзажу. На высоком берегу лениво текущей речки Славянки возвышается небольшое здание, квадратное, с круглым залом и галереями, охватывающими пространство двора.

Ч. Камерон. Колоннада Аполлона в Павловске

Изобразительное искусство XVIII в. запечатлело тот огромный путь, который прошла русская светская художественная культура за краткий срок и в «ускоренном» темпе.

Национальная школа живописи была заложена в первые десятилетия XVIII в. В Петровскую эпоху ее представители сумели увидеть за «фасадом» парадного портрета облик нового россиянина, подчеркнуть в его образе человеческую неповторимость. Среди мастеров этого времени выделяется Андрей Матвеевич Матвеев (1701— 1739). Ему посчастливилось стать «личным пенсионером» императрицы Екатерины I и получить хорошее образование в Голландии. Через два года после возвращения на родину художник пишет свою лучшую работу — «Автопортрет с женой» (1729). В нем мастер подчеркивает такие качества своих героев, как внутренняя свобода, уверенность, чувство собственного достоинства.

А.М. Матвеев. Автопортрет с женой

Любимый художник Петра I Иван Никитич Никитин (ок. 1690— 1742) тоже учился за границей, в Италии. Он не раз изображал императора и его родственников. Одна из самых известных работ мастера — портрет «Напольного гетмана»*, где художник проявил способность к проникновению в характер персонажа — человека простого, сурового по натуре, познавшего тяготы военной службы и много повидавшего в своей жизни.


* Начальник полевых войск.


Развитие русской живописи середины XVIII в. связано с деятельностью мастерских Канцелярии от строений. Художники тех лет были загружены в основном декоративными работами, но они находили время и для выполнения заказов по портретной живописи.

Опытному художнику-декоратору Ивану Яковлевичу Вишнякову (1699—1761) лучше всего удавались детские образы. Не нарушая стилистики парадного жанра, он умел наполнить изображения детей теплотой и непосредственностью. В портрете Сарры Фермор (дочери В.В. Фермора, генерала-аншефа, начальника Канцелярии от строений) Вишняков подчеркивает грациозность десятилетней девочки, манерный светский жест которой выражает детское кокетство. Трогательный образ будущей придворной дамы выделен на фоне условного пейзажа со всеми атрибутами парадного портрета. Цветочный узор на платье девочки выполнен в плоскостной манере — отголосок старинного иконописного стиля, еще «звучавшего» в технике отечественной живописи середины века.

И.Н. Никитин. Напольный гетман

В творческом наследии Алексея Петровича Антропова (1716—1795) наибольшей выразительностью и правдивостью отличаются портреты русских барынь — А.М. Измайловой, М.А. Румянцевой, А.В. Бутурлиной. Художник прекрасно чувствовал внутренний мир пожилых женщин, проживших сложную жизнь. Вглядимся в портрет А.В. Бутурлиной. Здесь нет примет богатства, дорогих украшений. Мастер помещает свою модель на темном фоне, окрашивая в темный же цвет ее накидку. Тем самым ничто не отвлекает нашего внимания от усталого лица женщины. Складки у глаз и рта, обрюзгшие щеки и удивленно приподнятые брови — все это запечатлено уверенной рукой профессионала, прокладывающего дорогу русской живописи к высотам реализма.

Важную роль в изобразительном искусстве XVIII в. играла гравюра. В ней уже в Петровские времена были запечатлены самые важные государственные события. Правда, тогда творцами гравюр были в основном иностранцы. Исключение составляет замечательный русский мастер, выходец из семьи известного иконописца Алексей Федорович Зубов (1682 — после 1750). Самым знаменитым его творением является «Панорама Санкт-Петербурга» (1716) — большая гравюра, выполненная на восьми объединенных листах, где передана динамичность жизни новой русской столицы.

И.Я. Вишняков. Портрет Сарры Фермор

 

А.П. Антропов. Портрет Бутырлиной

Во второй половине XVIII в. роль живописи в жизни российского общества резко возрастает. В каждом доме, где есть достаток, в городских квартирах и барских усадьбах складывается подобие мини-галерей. Там были представлены портреты главы семьи, его домочадцев, знатных гостей. Однако было бы неверным считать, что живопись превратилась в деталь бытового интерьера. Художники, как и представители других видов искусства, не остались в стороне от просветительских веяний и общественных течений Екатерининской эпохи. Рожденная сатирическими зарисовками Н.И. Новикова крестьянская тема оказалась плодотворной и для живописи.

История жизни Михаила Шибанова (? — после 1789) почти не известна. Предполагают, что он был крепостным Г.А. Потемкина. В период «пугачевщины» художник создал проникновенную жанровую зарисовку «Крестьянский обед» (1774), подчеркнув простоту и искренность своих персонажей. Позднее он вновь вернулся к крестьянской теме, изобразив «Празднество свадебного договора» («Сговор»), где переданы трогательная человечность и дружеское взаимопонимание простых людей.

А.П. Лосенко. Прощание Гектора с Андромахой

 

Ф.С. Рокотов. Портрет Майкова

Особое место в изобразительном искусстве занимают крестьянские образы, запечатленные в акварелях Ивана Алексеевича Ерменева (1756 — после 1797). Своеобразный трагический талант выделяет этого мастера среди современников. Учился Ерменев в Академии художеств Санкт-Петербурга и в Париже. Вернувшись на родину, он создал серию рисунков, в которых запечатлел «дно» жизни российского крестьянства, убожество нищеты («Поющие слепцы», «Нищие»), тем самым предвосхитив образы обедневшего крепостного люда в живописи XIX в.

Как мы уже убедились, с середины века многие отечественные таланты начинали свой путь в искусстве с учебы не за границей, а в Петербурге, в Академии художеств (открыта в 1757 г.). Воспитанников Академии ориентировали исключительно на классицизм, который, по мнению на-ставников-профессоров, дисциплинировал молодых мастеров, формировал у них чувство прекрасного и представления о нормах красоты в искусстве. По канонам классицизма, окружающий мир считался малопригодным в качестве модели для творчества; предпочтение отдавалось историческим сюжетам, античной мифологии, христианским преданиям, а также портретам, которые, кстати, ценились гораздо меньше.

Родоначальником исторического жанра в русской живописи суждено было стать Антону Павловичу Лосенко (1737—1773). В 1770 г. он выставил работу под названием «Владимир перед Рогнедой» — первое произведение на тему русской истории. Заметим, что образ людских страданий, выделенный в картине с несколько театральной аффектацией, был созвучен гуманистическим идеалам эпохи. Для своей последней картины «Прощание Гектора с Андромахой» (1773) Лосенко выбрал сюжет из шестой песни «Илиады» Гомера (перед уходом на битву за родную Трою Гектор прощается со своей женой и маленьким сыном). В картине воплощен момент «преодоления себя», когда Гектор, отвергая мольбы жены, влекомый чувством долга, просит у богов только мудрости, мужества и славы для своего маленького сына. Художник тщательно продумал композицию, выверил каждый жест героев, придав им несколько театральный характер.

Вершинные достижения русской живописи XVIII в. связаны с классицистским портретом. У Федора Степановича Рокотова (1735/1736—1808) внутренний мир изображенных на полотне людей словно прячется от нескромных взоров зрителей. Первым психологическим портретом в русской живописи часто называют портрет В.И. Майкова, человека, принадлежавшего к просвещенной московской дворянской элите. Лицо своего героя Рокотов вылепил темпераментно и убедительно: ироническая улыбка чуть трогает губы, а проницательный взгляд выдает острый ум и образованность.

В зрелые годы мастерство Рокотова становится еще более изощренным. Легкость, воздушность живописи, которой овладел мастер, дала ему возможность создавать атмосферу задумчивости, передавать богатые и разнообразные оттенки чувств. Обаяние, мягкость, доброта — все это есть в рокотов-ских женских портретах, созданных в 70— 80-е гг.

Другой крупнейший художник-портретист — Дмитрий Григорьевич Левицкий (1735— 1822). Начало творческой зрелости отмечено созданием портрета богача, владельца уральских заводов П.А. Демидова (1773). Известно, что Демидов был очень противоречивым человеком, в его характере уживались почитание Руссо и откровенное барское самодурство. Левицкий уловил двойственность и своеобразие этой натуры. Он написал парадный портрет, в котором есть психологическая глубина и интимность, передана усталость пресыщенного жизнью человека.

Д.Г. Левицкий. Портрет П.А. Демидова

 

Д.П. Левицкий. Портрет Е.Н. Хрущевой и Е.Н. Хованской

С 1773 по 1776 г. Левицкий пишет серию больших, в рост, портретов воспитанниц Смольного института благородных девиц. Эффектная театральность соединяется в этих полотнах с жизненностью и поэтичностью. Грациозность движений и поз, благородство колорита, выдержанного в серовато-розовой и оливковой гамме создают настроение мечтательности и непосредственности, характерных для счастливой юности.

Третий мастер из славной плеяды великих русских портретистов XVIII в. — Владимир Лукич Боровиковский (1757—1825). К самым поэтичным его творениям относится портрет М.И. Лопухиной (1797). Он покоряет удивительной «вписанностью» героини в природу. Тенистый уголок парка, цветущие васильки, увядшие розы, непринужденная «домашняя» поза очаровательной дамы, простое платье, мечтательное выражение лица — все это находится в полной гармонии. Героиня полотна «светится» изнутри той духовной красотой, что присуща многим русским женщинам, скрывающим за мягкой элегичностью глубокую и сильную натуру.

В.Л. Боровиковский. Портрет М.И. Лопухиной

Вторая половина столетия ознаменовалась расцветом не только живописи, но и скульптуры, развитие которой связано с именами Ф.Г. Гордеева, М.И. Козловского, Ф.И. Шубина.

Скульптурный портрет — главное в наследии Федота Ивановича Шубина (1740— 1805). Земляк Ломоносова, сын простого крестьянина, он окончил Академию художеств, затем стажировался в Париже и Риме. Самым любимым материалом скульптора был мрамор. Работая с ним, мастер добивался передачи мельчайших подробностей в выражении лица, деталях одежды. В лучших работах Шубин проявил способность воплощать внутренний мир своих персонажей.

Ф.И. Шубин. Бюст А.М. Голицына

«Музыка и словесность — суть две сестры родные», — сказал известный деятель эпохи Просвещения, поэт и драматург П.А. Плавильщиков. Соглашаясь с ним, мы, прежде чем перейти к анализу музыкального искусства, кратко вспомним основные вехи развития литературы*.


* Отсылаем к учебникам по русской литературе XVIII в.


В начале века становление новой словесности было тесно связано с Петровскими реформами. Самым крупным публицистом и писателем этого времени был Феофан Прокопович, пламенный проповедник преобразований в России. Его большое наследие включает научные труды, пьесы, стихотворения и несет отпечаток политической общественной деятельности писателя. Патриотические вирши Прокоповича тяжеловаты, назидательны и напоминают поэзию XVII в. Обновление литературного языка началось позднее, в поэзии В.К. Тредиаковского и A.Д. Кантемира. Подлинная же реформа стихосложения состоялась под влиянием теоретиков классицизама М.В. Ломоносова и А.П. Сумарокова, чей творческий спор имел большое значение для развития национальной поэзии и драматургии.

К литературной деятельности во второй половине столетия имели отношение лучшие умы России: М.Д. Чулков, М.М. Херасков, Н.И. Новиков, В.И. Майков, И.Ф. Богданович, М.Н. Муравьев, Я.Б. Княжнин, B.В. Капнист, А.Н. Радищев, Н.М. Карамзин, И.А. Крылов и др. Достойно завершил допушкинский период в развитии русской поэзии ГР. Державин. Отдавая должное эстетике классицизма, он отказался от строгого следования его образцам. В зависимости от художественных задач поэт смешивал стилистику «забавного русского слога», включая в свои оды элементы элегий, стансов, песен.

Путь русской литературы XVIII в. выявил ее уникальную способность к саморазвитию. Восприняв европейские просветительские теории и эстетику классицизма, русская словесность не сделалась слабым отголоском европейских идеалов и доктрин, поскольку писатели стремились, как и в древности, активно влиять на общественное мнение, формировать нравственные ценности и высокие духовные ориентиры «просвещенного читателя». Литература XVIII в. заговорила не столько голосом разума, сколько голосом сердца, призывая соотечественников к состраданию, справедливости, гуманности. Самый убедительный пример — «Путешествие из Петербурга в Москву» А.Н. Радищева. Те же достоинства имело русское музыкальное искусство.

Становление «русской европейскости» в музыке привело к рождению первой композиторской школы, у истоков которой стояли М.С. Березовский, В.А. Пашкевич и И.Е. Хандошкин.

О жизни и творчестве Максима Созонтовича Березовского (1745?— 1777) известно очень немногое. В XIX в. его музыка не звучала. В XX в. во время событий 1917 г. пожар уничтожил собрание церковной музыки Придворной певческой капеллы, погибли и рукописи Березовского.

Признание пришло к Березовскому рано, и прославился он прежде всего как автор духовных концертов. Вершиной творческих исканий молодого композитора стал концерт «Не отвержи мене во время старости», созданный, по некоторым данным, во второй половине 60-х гг. В основу сочинения положен текст 70-го псалма Псалтыри. Патетика молитвы нашла воплощение в четырех частях концерта, поражающих исповедальностью чувств и высокой духовностью. Впервые концерт был исполнен в знаменитой Янтарной комнате Зимнего дворца в присутствии императрицы Екатерины II. Скорее всего это послужило поводом для выделения Березовскому «пенсии» с целью поездки в Италию. В 1769 г. композитор прибывает в Болонью, где выдерживает экзамены на звание болонского академика.

По возвращении в Санкт-Петербург ему не удалось получить должность, соответствующую высоким европейским регалиям и таланту. Умер Березовский скорее всего от простудного заболевания.

Композитор, по понятиям придворного «просвещенного общества» XVIII в. — это не столько профессия, сколько социальная роль полуслуги, призванного украшать быт аристократии (вспомним судьбу Гайдна и Моцарта). Поэтому сведений и о других русских музыкантах XVIII в. сохранилось крайне мало. Прижизненный успех музыки не спасал ее автора от полного забвения после смерти. Так случилось и с наследием Василия Алексеевича Пашкевича (ок. 1742—1797), о сочинениях которого вспомнили сравнительно недавно.

Самое ценное в наследии Пашкевича — комические оперы. Его первая комическая опера «Несчастье от кареты» (1779) была написана на текст известного драматурга и либреттиста Я.Б. Княжнина. Сюжет оперы перекликается с комедией Фонвизина «Бригадир», поскольку главная ее интрига связана с галломанией — преклонением перед всем французским, охватившим некоторых российских помещиков.

Премьера оперы имела шумный успех. Окрыленный Пашкевич пишет новое сочинение и уже в следующем, 1780 г., слушатели познакомились с комической оперой «Скупой», созданной на основе либретто все того же Княжнина по мотивам комедии Мольера. Главное действующее лицо оперы — Скрягин; он смешон, но одновременно страшен в своей порочной жадности. Его образ в музыке Пашкевича приобрел трагическую выразительность, а монолог Скрягина относится к вершинам оперного искусства XVIII в.

Лучшим сочинением композитора по праву считается опера «Санкт-Петербургский гостиный двор», в которой показана жизнь купечества. Нравы этой среды глубоко антипатичны автору либретто — писателю М.М. Матинскому. Музыка усиливает сатирические характеристики героев оперы — носителей человеческих пороков: жадности, склонности к жульничеству, злобности.

Пашкевич по традиции времени считал за честь писать музыку на либретто императрицы Екатерины II несмотря на то, что ее тексты (вследствие плохого владения русским языком) были явно слабыми. В числе опер на сановные либретто — «Февей» и «Федул с детьми», а также музыка к помпезному представлению «Начальное управление Олега» (последние два сочинения созданы в соавторстве с иностранными композиторами).

Иван Евстафьевич Хандошкин (1747—1804) родился в семье музыканта, находившегося на службе у графа П.Б. Шереметева. Его дед и прадед были крепостными крестьянами. Всю жизнь Хандошкин посвятил одному инструменту — скрипке. С годами за ним упрочилась слава выдающегося исполнителя и импровизатора, «русского Паганини». Его виртуозность поражала воображение. Современники отмечали, что Хандошкин «с истинно русской удалью» исполнял «неописуемые скачки и пассажи». Для любимого инструмента создал он все свои сочинения. В наследии композитора большое место занимают вариации на темы народных песен, многие из которых скорее всего были впервые записаны самим Хандошкиным.

Биография Евстигнея Ипатьевича Фомина (1761—1800) также полна «белых пятен». Молва приписывала ему огромное число сочинений. Характерна судьба его комической оперы на либретто Н.А. Львова «Ямщики на подставе». Сочиняя музыку, композитор сделал великолепные обработки старинных народных напевов — «Во поле береза бушевала», «Из-под дуба, из-под вяза», «Молодка, молодка молодая», искусно совместив их со звучанием оркестра. Но опера так и не увидела большой сцены: исполненная в домашнем театре, она осталась неизвестной широкой публике.

Свидетельство незаурядного дара композитора — мелодрама «Орфей» (текст Я.Б. Княжнина). Мелодрама — это театральная пьеса с музыкой, которая перемежается с декламацией, а иногда исполняется одновременно с произнесением текста. В сочинении Фомина четыре эпизода. Первый — отчаяние Орфея, потерявшего супругу. Второй — Орфей спускается в ад. Третий — счастье Орфея и Эвридики, обретших друг друга. Последний эпизод — проклятья Орфея жестоким богам, отнявшим у него любимую. Мелодрама кончается большой балетной сценой — пляской фурий. Роль Орфея предназначена для трагического актера. Хор по античной традиции помещался за сценой. Музыка мелодрамы — одно из лучших творений русского классицизма. В ней раскрылось дарование Фомина-симфониста, сумевшего вдохновенно передать трагическое и страстное мироощущение русского человека «радищевской» эпохи.

Дмитрий Степанович Бортнянский (1757—1825) прожил долгую и достаточно благополучную жизнь, что редко бывает у людей его профессии. Он учился в Италии, добился достойного положения в обществе. Его музыка стала известной всей России и продолжала звучать после смерти мастера.

Бортнянским создано большое количество сочинений для различных церковных служб. Самая же значительная сфера его творчества — хоровые концерты, поражающие своим разнообразием и высоким мастерством*. Одно из наиболее ярких сочинений мастера в этом жанре — Концерт № 32, написанный на основе 38-го псалма Библии, где есть такие строки: «Скажи мне, Господи, кончину мою и число дней моих, дабы я знал, какой век мой... Услышь, Господи, молитву мою, и внемли воплю моему; не будь безмолвен к слезам моим...». В концерте три части, между которыми нет контраста. В финале преобладает тихая, нежная музыка, передающая предсметную мольбу человека.


* Изданы 35 концертов для четырехголосного хора и 10 концертов для двух хоров. Многие сочинения остались в рукописи.


Среди предшествующих веков XVIII столетие выделяется своей «театральностью». Сама «русско-европейская жизнь» Санкт-Петербурга и Москвы порой напоминала спектакль, где на сцене действовали русские люди, разодетые по последней французской моде и говорившие на не слишком правильном иностранном языке. «Потешные» петровские полки, красочные «маскерады», «огненные забавы» — все это отголоски той искренней любви к театру, что родилась в русском обществе.

Судьба театра в первую половину XVIII в. была своеобразной. Опыт создания в Москве на Красной площади «Комедийной хоромины» практически провалился. Этот публичный театр просуществовал с 1702 по 1706 г. и не пользовался успехом у москвичей. Более широкое распространение получил в то время школьный театр, так как во многих учебных заведениях поощрялось лицедейство и силами учеников разыгрывались спектакли на нравоучительные религиозные темы. Самой популярной была пьеса Д.С. Туптало (Дмитрия Ростовского) «Рождественская драма». Однако эти полулюбительские опыты были лишь прелюдией к рождению русского профессионального театра. Его основателем по праву считается Федор Григорьевич Волков (1729—1763). Выходец из семьи богатых ярославских купцов, Волков организовал труппу, которая позднее, в 1756 г., составила костяк публичного театра в Санкт-Петербурге. Сам он был талантливым актером и особенно прославился в пьесах А.П. Сумарокова.

Во второй половине XVIII в., словно соревнуясь друг с другом, возникали один за другим вольные, любительские и крепостные театры. В Санкт-Петербурге действовали императорский театр, театр «малого двора» в Павловске, частный публичный театр Книппера — Дмитревского, театры Академии художеств, Шляхетского корпуса, Института благородных девиц и др.

В северной столице почти не было крепостных театров, которыми славилась Москва. Самым лучшим среди них считался театр в Кускове — имении графа Н.П. Шереметева. Как известно, на одной из замечательных крепостных актрис, Прасковье Ивановне Ковалевой (по сцене Жемчуговой) Шереметев, невзирая на сословные препоны, женился, но их счастье продолжалось недолго, чуть больше года (актриса умерла молодой).

Лучшие комедии XVIII в. отражают всю глубину просветительской мысли, несут отпечаток обновления российской жизни. В них - насмешка над пошлостью, ограниченностью, жадностью, самодовольством, а еще глубокая вера в то, что слово способно изменить нравы, сделать человека достойным и полезным членом общества. Вершинные достижения национальной драматургии связаны с комедиями Д.И. Фонвизина «Бригадир» и «Недоросль».

Итак, русская художественная культура в эпоху Просвещения сумела преодолеть трудности, связанные с освоением европейских ценностей. Творчество русских мастеров определило перспективу дальнейшего развития отечественного искусства — от «русской европейскости» к национальной классике XIX в.

Вопросы и задания

  1. Какие перемены! произошли в русской художественной культуре в начале XVIII в.? Относятся ли к русскому искусству слова Н.М. Карамзина: «Петр Великий, соединив нас с Европою и показав нам выгоды проснещення, ненадолго унизил народную гордость русских. Мы взглянули, так сказать, на Европу и одним взором присвоили себе плоды долговременные трудов ее»?
  2. Что такое «русская европейскость»? Что произошло с традициями древнерусского искусства в XVIII в.?
  3. Н.М. Карамзин в «Письмах русского путешественника» писал: «Главное дело быггь людьми, а не славянами. Что хорошо для людей, то не может быть дурно для русских...». Как соотносится это вы-сказы,ваьие с развитием русской культуры? Можно ли говорить об общности русского и европейского искусства XVIII в.?
  4. Какие стили характерны для русского искусства начала и конца XVIII в.? Приведите примеры.
  5. Как вы представляете архитектуру времен Петра I? Какая живопись была тогда в моде? Какая музыка звучала на ассамблеях и балах, служили ли русские композиторы при Петронском дворе?
  6. В прекрасной книге Н.Я. Эьдельмана «Твой восемнадцатый век» есть слова: «...для России же это был век, когда основан Петербург и выиграна Полтавская битва, восстал Пугачев и шел через Альпы Суворов...». Продолжите эти «знаковые» перечисления, используя художественные произведения русских авторов.
  7. Вспомните вехи развития руськой литературы XVIII в. от М.В. Ломоносова до Г.Р Державина. Как отразились в ней нормативные установки классицизма? В чем выразился просвитительский характер творений писателей России XVIII в.? (Повторение пройденного по литературе) .
  8. А.С. Пушкин считал, что «перед новою столицей померкла старая Москва». Согласны ли вы с его слонами? Какие архитекторы внесли вклад в строительство Санкт-Петербурга?
  9. Кто из русских зодчих был наиболее известен в эпоху Просвещения? Расскажите о творчестве В.А. Баженова, М.Ф. Казакова, И.Е. Старова.
  10. Расскажите о творчестве основателя исторического жанра художника А.П. Лосенко. В чем «театральность» его полотен? Каким идеалам верен мастер в своих лучших работах?
  11. В связи с какими течениями общественной мысли возникла к искусстве «крестьянская тема»? Как представляли крестьян художники XVIII в.? Сопоставьте полотно В.Л. Боровиковского «Лизынька и Дашинька» с работой И.А. Ерменева «Нищие».
  12. Русский поэт Я.П. Полонский нанисал:

          Она давно прошла, и нету уж тех глаз
          И той. улыбки нет, что молча выражали
          Страданье — тень любви, и мысли — тень печали,
          Но красоту ее Боровиковский спас...

    К каким портретам Боровиковского, Рокотова и Левицкого можно отнести эти слова?

  13. Просветитель, поэт, драматург XVIII в. П.А. Плавильщиков писал: «Похвала ваша итальянской музыке и охуление русской суть такие вещи, на которые не знаю я, что вам сказать... Российский народ благодаря Всевышнему во основании души своей имеет ко всему непостижимую способность: он может греметь о Марсовою трубою, и Аполлоновою лирою, и собирать со всех частей наук и художеств славные подати...». Какие аргументы вы можете привести в пользу высказанного мнения? Расскажите о русских композиторах эпохи Просвещения.

 

 

 

Top.Mail.Ru
Top.Mail.Ru