Краткое изложение произведений, изучаемых в 11 классе
ЛИТЕРАТУРА
Поэзия Пастернака
(краткое содержание)
«Февраль. Достать чернил и плакать!..»
Февраль. Достать чернил и плакать!
Писать о феврале навзрыд,
Пока грохочущая слякоть
Весною черною горит.
Лирический герой говорит о том, чтобы за «шесть гривен» достать «пролетку» и на ней перенестись туда, где «ливень / Еще шумней чернил и слез», туда, где с деревьев слетают «тысячи грачей», срываются в лужи.
Проталины чернеют,
И ветер криками изрыт,
И чем случайней, тем вернее
Слагаются стихи навзрыд.
Марбург
Я вздрагивал. Я загорался и гас.
Я трясся. Я сделал сейчас предложенье, —
Но поздно, я сдрейфил, и вот мне — отказ.
Как жаль ее слез! Я святого блаженней.
Лирический герой выходит на площадь. Он чувствует себя рожденным вторично — любая деталь окружающей обстановки, ранее незначительная, несла колоссальную нагрузку для его восприятия.
Плитняк раскалялся, и улицы лоб
Был смугл, и на небо глядел исподлобья
Булыжник, и ветер, как лодочник, греб
По липам. И все это были подобья.
Но он избегал взглядов, не замечал приветствий, не хотел никаких богатств.
Инстинкт прирожденный, старик-подхалим,
Был невыносим мне. Он крался бок о бок
И думал: «Ребячья зазноба. За ним,
К несчастью, придется присматривать в оба».
Инстинкт ведет его мудро, советует, как поступать.
«Научишься шагом, а после хоть в бег», —
Твердил он, и новое солнце с зенита
Смотрело, как сызнова учат ходьбе
Туземца планеты на новой планиде.
Одних людей «это все ослепляло», другим казалось тьмою. А в Марбурге жизнь шла своим чередом: «Кто, громко свища, мастерил самострел, / Кто молча готовился к Троицкой ярмарке».
В тот день всю тебя, от гребенок до ног,
Как трагик в провинции драму Шекспирову,
Носил я с собою и знал назубок,
Шатался по городу и репетировал.
Когда я упал пред тобой, охватив
Туман этот, лед этот, эту поверхность
(Как ты хороша!) — этот вихрь духоты...
О чем ты? Опомнись! Пропало. Отвергнут.
Гамлет
Гул затих. Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку,
Я ловлю в далеком отголоске,
Что случится на моем веку.
На лирического героя, исполнителя роли Гамлета, наставлены «тысячи биноклей». Ему нравится эта роль, замысел «упрямый». Но сегодня у него «другая драма», и играть эту роль он не будет.
Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец л ути.
Я один, все тонет в фарисействе.
Жизнь прожить — не поле перейти.
«Во всем мне хочется дойти...»
Во всем мне хочется дойти
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте.
Герой хочет дойти «до сущности протекших дней», до их причины, так, чтобы все время «схватывать нить» событий и судеб. Ему хочется «жить, думать, чувствовать, любить, /Свершать открытья», понимая их причины и следствия. Тогда, возможно, ему бы удалось вывести некую закономерность происходящего.
Я б разбивал стихи, как сад.
Всей дрожью жилок
Цвели бы липы в них подряд,
Гуськом, в затылок.
В стихи б я внес дыханье роз,
Дыханье мяты,
Луга, осоку, сенокос,
Грозы раскаты.
Лирический герой приводит в пример Шопена, который сумел вложить в свои этюды жизнь «фольварков, парков, рощ, могил».
Достигнутого торжества
Игра и мука —
Натянутая тетива
Тугого лука.
Зимняя ночь
Мело, мело по всей земле
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
На пламя слетались хлопья снега и прилипали к оконной раме, а метель рисовала на стекле окна «кружки и стрелы».
И падали два башмачка
Со стуком на пол.
И воск слезами с ночника
На платье капал.
Весь мир терялся в «снежной мгле».
Мело весь месяц в феврале,
И то и дело
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
Поэзия — мир, понятый по-новому
Д. С. Лихачев писал: «Хорошо известны слова Пастернака: “Быть знаменитым некрасиво”. Это означало, что поэзия, творчество поэта были у него отделены от поэта-человека. Известными и “знаменитыми” должны быть только стихи. Так же точно и рукописи стихов отделены от самих стихов. Над рукописями не надо трястись, хранить их. Пастернак существует в поэзии, и только в поэзии: в поэзии стихотворной или в поэзии прозаической. Поэзия Пастернака — это... тот мир, который снова и снова возвращает его к настоящей действительности, по-новому понятой и возросшей для него в своем значении».
Пастернак — поэт ассоциаций. Уже в ранних стихотворениях 1910-х гг. появляются основные черты, присущие поэтическому видению мира Пастернака — мира, где все настолько переплетено и взаимосвязано, что любой предмет может вбирать признаки другого, а события и чувства передаются с помощью будто бы случайного набора неожиданных ассоциаций, пронизанных эмоциональным напряжением. С помощью этих ассоциаций события и чувства сливаются:
И чем случайней, тем вернее
Слагаются стихи навзрыд.
Открытие Пастернака в том, что он запечатлевает мир, в котором воплощена красота Божьего замысла, мир, который дан ему «в вечную зависть», мир, который нужно каким-то образом охватить и воплотить.
Образ окружающего мира и способ его передачи находят наиболее полное воплощение на страницах третьей книги стихов «Сестра моя — жизнь» (1922), посвященной лету 1917 г., между двумя революциями. Книга эта — своеобразный лирический дневник, где за стихотворениями на темы любви, природы и творчества почти не видно конкретных примет исторической эпохи. Но сам поэт утверждал, что в этой книге «выразил все, что можно узнать о революции самого небывалого и неуловимого». Поэт считал, что революцию должна описывать не историческая хроника в стихотворной форме, — она должна быть передана в лирике путем воспроизведения жизни людей и природы, охваченных событиями вселенского масштаба.
По Пастернаку, задача поэта состоит в том, чтобы запечатлеть мгновение, которое сопоставимо с вечностью, в которое проецируется вечность. Поэт должен изобразить неисчерпаемость мгновения:
Никого не будет в доме,
Кроме сумерек. Один
Зимний день в сквозном проеме
Незадернутых гардин.
Только белых мокрых комьев
Быстрый промельк моховой,
Только крыши, снег, и, кроме
Крыш и снега, никого.