|
|
|
>>> Перейти на мобильный размер сайта >>> Учебник для 9 класса ЛИТЕРАТУРА
В творческой лаборатории Ф. М. ДостоевскогоДостоевский при жизни своей не пользовался таким признанием, как Тургенев, Гончаров и Лев Толстой. Современники не могли отрицать в Достоевском его «жестокого таланта», но им казалось, что его романы обременены излишними подробностями, мучительны психологической сложностью и лишены той поэтической «красоты», которая пленяла их в пейзажах и образах Тургенева и прочих любимцев интеллигенции XIX века. И сам Достоевский, сознавая свои огромные творческие силы, вовсе не был уверен, однако, в том, что его романы совершенны, и признавался в своих «неудачах», объясняя их теми трудными жизненными условиями, в каких ему приходилось работать. «Если бы вы знали, как тяжело быть писателем, то есть выносить эту долю!» — писал Достоевский своей племяннице... «Верите ли, я знаю наверное, что будь у меня обеспечено два-три года для романа, как у Тургенева, Гончарова или Толстого, и я написал бы такую вещь, о которой сто лет спустя говорили бы!» Достоевский не предвидел, что спустя сто лет его «несовершенные» романы приобретут мировое значение и его имя будут произносить, как равное именам Данте и Шекспира. В процессе создания произведения весь центр тяжести у Ф. М. Достоевского был перенесен на первоначальные творческие искания. Он был всегда во власти каких-то огромных творческих бурь. Главный творческий процесс заключается в том выборе, какой сделать предстояло мастеру среди множества образов, идей, характеров и других элементов художественного произведения... Как только первоначальные творческие усилия выясняли для самого Достоевского идейный центр произведения и доминанту художественных мотивов, он принимался за свои «ночные» программы... По этим записям он диктовал днем стенограммы, а на другой день исправлял подготовленный Анной Григорьевной текст и отдавал ей же для окончательной переписки, а иногда и сам переписывал. Такова была техника его работы. Ф. М. Достоевский, по свидетельству очевидцев, был великолепный чтец, вдохновенный интерпретатор художественных произведений, и его диктовка представляла нечто вроде театрализованных импровизаций, что вполне отвечало особенностям его поэтики, формам его романов-трагедий, где все было сценично. Застенчивый и неразговорчивый в чужом обществе, Достоевский мог, однако, если тема разговора для него была интересной, говорить с увлечением и мастерством и покорять умы, как вдохновенный импровизатор. Анна Григорьевна была не только его стенографисткой, но и его благодарной и восхищенной слушательницей. Он импровизировал текст, руководствуясь подготовленными планами, как сценарием. «И этот проникновенный, страстный голос до глубины потрясал нам сердца... Не я одна, весь зал был взволнован. Я помню, как нервно вздрагивал и вздыхал сидевший подле меня незнакомый мне молодой человек, как он краснел и бледнел, судорожно встряхивая головой и сжимая пальцы, как бы с трудом удерживая их от невольных рукоплесканий. И как, наконец, загремели эти рукоплескания...»; «Слово очарование даже не вполне выражает впечатление, которое он произвел. Он как-то скорее околдовал, лишил покоя»,— писали современники. Достоевский видел в истории глубокий смысл. Он не забывал того, что человек отвечает не только за свое личное поведение, но и за судьбу всего поколения. Бытие, по Достоевскому,— трагический театр. И эти его взгляды определяли его поэтику, его повествовательный жанр, его романы-трагедии. Если мы обратим внимание на композицию его романов, мы тотчас увидим, что в ее основу всегда положена некая динамическая система, рассчитанная на все разрешающий финал, как в драмах Софокла, Кальдеро-на или Шекспира. И так же как великие драматурги, Достоевский озабочен всегда не только судьбою героя — Раскольникова, Мышкина, Ставрогина, Подростка, Алеши и других, но и судьбою Человека, не какого-то отвлеченного человека, но именно реального и живого «Адама», так как лучшего символа, чем библейский образ, в данном случае придумать нельзя для разъяснения мироощущения Достоевского. Художник черпал материал из самых разнообразных источников. Важно напомнить, что сам Достоевский считал себя «реалистом в высшем смысле» и неоднократно подчеркивал это. Итак, Достоевский черпал из действительности нужный ему материал, руководствуясь своей теорией «реализма в высшем смысле». Наибольший интерес представляли для Достоевского политические процессы. Мы отмечаем острый интерес Достоевского к «злобе дня». Этим объясняется его излюбленный прием — пародии, шаржи, карикатуры. Не менее важный материал для своих романов находил Достоевский в своей собственной биографии. Достоевский как критик — это, конечно, совсем особая тема, но в плане изучения его поэтики будущим исследователям придется с нею считаться. Художник дал блестящие образцы критического жанра. Достаточно указать на его речь о Пушкине, на этюды, посвященные Некрасову, Лермонтову, Жорж Санд, Льву Толстому, и на множество отдельных замечаний, относящихся к Сервантесу, Гёте, Шекспиру, Байрону, Шиллеру. Суровому и острому языку Ф. М. Достоевского соответствует и петербургский урбанистический пейзаж. Особенность пейзажа Достоевского заключается в его чрезвычайной скупости, лаконичности и, что самое важное, в его неразрывной связи с человеком. Исследуя его черновые записи к большим романам и в связи с его биографией, мы убеждаемся, что Достоевский всю свою жизнь мечтал написать огромную эпопею о Человеке. По книге Г. Чулкова «Как работал Достоевский»
|
|
|