Учебник МХК для 10 класса

Мировая художественная культура

       

Тема 15. Идеалы «осьмнадцатого столетия»: по пути «русской европейскости»

      Что хорошо для людей, то не может быть дурно для Русских; и что Англичане или Немцы изобрели для пользы, выгоды человека, то мое, ибо я — человек!

      /Н.М. Карамзин/

          «Не далее как к святкам
          Я вам порядок дам!»
          И тотчас за порядком
          Уехал в Амстердам.

          Вернувшися оттуда,
          Он гладко нас обрил,
          А к святкам, так что чудо,
          В голландцев нарядил.

          /А.К. Толстой/

Художественная картина мира, созданная вдохновенным трудом мастеров «осьмнадцатого века», отличается причудливым сочетанием национального и европейского, религиозного и светского, арис-тократически-утонченного и простонародно-грубоватого... Кажется, что на грандиозном полотне культуры этой эпохи сплелись противоречащие друг другу образы, различия которых обусловлены изначально несовпадающими взглядами на миропорядок, устройство общественной жизни, самого человека. Возникает вопрос: можно ли найти нечто общее, что объединяет поэзию М.В. Ломоносова и публицистику Н.И. Новикова, музыку М.С. Березовского и живопись Д.Г. Левицкого, творения В. И. Баженова и Д.С. Бортнянского? Можно ли говорить о сближении европейских и русских художественных традиций? о начавшемся диалоге Востока и Запада?

Для того чтобы правильно понять особую роль художественной культуры XVIII в. в нашей истории и ответить на все указанные непростые вопросы, обратимся к главному смысловому символу эпохи — понятию «Просвещение». Это слово было найдено самими носителями новых общественных идей. Еще в конце XVII в. появился труд английского философа Дж. Локка «Опыт о человеческом разуме», в котором были сформулированы основные положения разумного познания мира человеком. Общественная мысль Европы, впитавшая со времен Возрождения ренессансный «культ Человека», была готова к восприятию «культа Разума», как и связанной с ним теории «естественного Человека». Идеалом становится личность, управляющая миром с позиции разума, строящая справедливые общественные отношения.

Подлинной родиной просвещения стала Франция. В ее культуре на протяжении все XVIII в. целенаправленно развивались идеи социального равенства, внесос-ловной ценности человеческой личности. Великие умы эпохи — Ж.Л. Д’Аламбер, Д. Дидро, Ш.Л. Монтескье, Ж. Мелье, Вольтер (Ф.М. Аруэ), Ж.Ж. Руссо — посвятили свои жизни просвещению народа с помощью печатного слова*. Они воспитывали читателей в духе материализма и атеизма, отрицая все ценности «старого мира». Раскрывая «неразумность» феодального устройства общества, они критиковали государственные институты, составляющие костяк традиционной культуры, и полагали, что в «царство справедливости» можно войти, лишь разрушив привычные стереотипы религиозного мышления, да и самой жизни. Призывы не остались на бумаге. Прямым ответом Просвещению стала Великая французская революция 1789—1794 гг., благие лозунги которой (Свобода, Равенство, Братство) обернулись в итоге неисчислимыми страданиями и морем невинной крови.


* Здесь стоит напомнить о знаменитой «Энциклопедии» Д. Дидро и Д’Аламбера, издание которой началось в 1751 г. В ней запечатлелись утопические грезы о новом обществе, новом человеке, новом мире, устроенном по понятиям великого человеческого Разума, не отягощенного верой в бессмертную душу и Бога.


В эпоху Просвещения на Западе все более утверждались так называемые либеральные ценности, установки, идеалы, которые в наши дни приобрели характер хрестоматийного эталона. Истоки либеральных лозунгов (прежде всего знаменитый призыв к Свободе, Равенству и Братству) следует искать в недрах позднего Возрождения, философия которого подпитывалась христианским протестантизмом, иудаизмом и отчасти язычеством. Как видим, среди истоков духовного развития Запада начиная с XVI в. не было православия.

Но вот настал век Просвещения, и Петр Великий властной рукой «прорубил окно в Европу». Русская культура, выйдя из изоляции по отношению к западному миру, столкнулась с иными представлениями — политическими, философскими, нравственными, религиозными и, конечно же, эстетическими. Вероятно, главное различие в миропонимании между россиянином и европейцем заключалось в том, что в либеральных ценностях как-то постепенно ушло на задний план ключевое для христианина понятие «грех». Западное просветительское слово несло дух свободы, при наличии которой не было места этому чувству и, соответственно, ограничениям, вытекающим из страха нарушить Божьи заповеди. Поэтому осмысление и переработка достижений европейской цивилизации неминуемо привели к ломке традиционных устоев русской культуры не только в политическом, экономическом или чисто житейском плане, но прежде всего — в духовной сфере.

Идея несовместимости духовных движений Франции (и вообще Европы) и России, Востока и Запада, жива по сей день. В век Просвещения она сопутствовала становлению «русской европейскости» — явления парадоксального по сути, но столь характерного для российской культурной жизни, для русского национального (ментального) сознания. «Русская европейскость» — это прежде всего расчленение единой русской художественной культуры, в которой ранее сплетались искусство и православная вера, на две культуры — храмовую (продолжившую развитие традиционных духовных ценностей) и светскую (по сути, европейскую). Но и в самой светской культуре не было единства: в ней постоянно взаимодействовали и переплетались европейские (привнесенные) и русские почвенные идеалы.

«Русская европейскость» складывалась в условиях достаточно очевидного противостояния противников и сторонников реформирования архаичного по меркам Запада крепостного государства. В художественной культуре полифонично звучат голоса и «архаистов», и «новаторов». В ней есть немало от старой средневековой Руси и, вместе с тем, видны ростки того нового, что принесет блистательные плоды в светском искусстве уже во второй половине XVIII столетия. Старый культурный уклад жизни был отвергнут многими просвещенными мыслителями. Он был признан изначально неверным! Все чаще «правильными» признавались европейские нормы светской жизни, образования, искусства. В результате просвещенный человек должен был на родине вести себя... как иностранец! Новая одежда, новые правила этикета, новый (!) язык — французский! В просветительской культуре «свое» и «чужое» поневоле переплетались, словно на театральной сцене, где под маской разодетого героя пьесы скрывалась трепетная душа актера.

Далеко не все идеи Просвещения оказались близки российским интеллектуалам. Очевидно, что в XVIII в. материалистические и атеистические взгляды не получили широкого развития. В гораздо большей мере русских просветителей занимали вопросы нравственного порядка и связанные с ними проблемы общественного устройства.

Прежде всего русской культурой были восприняты идеи о великой морализующей и воспитывающей роли печатного, в том числе научного слова. Родилось словосочетание «просвещенный читатель». Оно отражало искреннюю веру в силу человеческого знания и разума. Литературная речь становится мерилом просвещенности и образованности. Следствием стало стремительное изменение русской разговорной и письменной лексики, в которой зазвучали новые понятия и обороты, рассчитанные на разговор с образованным собеседником. Разумным словом на протяжении всего XVIII в. пытались лечить человеческие пороки и исправлять весьма несовершенные общественные нравы.

Несмотря на все изменения, просветительское слово несло в себе искры исконной русской духовности. Признавая это, мы можем выделить в многоголосии художественной культуры XVIII в. ясно слышимые общие темы, в интерпретации которых принимали участие все виды искусств — живопись, зодчество, ваяние, музыка, поэзия, театральная драматургия.

Начнем с того, что преображенское русское искусство в оболочке светских жанров продолжало анализировать неисчерпаемые глубины Священного Писания, интерпретируя библейские сюжеты в русле запросов современности. Бог, Вселенная, Творец и тварь — этими образами полна высокая русская поэзия. Достаточно вспомнить оды Ломоносова, излагающие новым языком «вечные тексты» древних молитв или оду Державина «Бог». «Русская идея» в произведениях искусства этой эпохи воплотилась в образах, воспевающих новую российскую государственность и патриотическое чувство любви к родной земле.

Художественное наследие России

Внутренний мир русского человека в литературе

        В терпении моем, Зиждитель,
        Ты был от самых юных дней
        Помощник мой и Покровитель,
        Пристанище души моей. <...>

        Твою я крепость, Вседержитель,
        Повсюду стану прославлять
        И, что Ты мой был покровитель,
        Вовеки буду поминать.

        Тобою, Боже, я наставлен
        Хвалить Тебя от юных лет,
        И ныне буди препрославлен
        Чрез весь Тобой созданный свет.

М.В. Ломоносов. Переложение Псалма 70 // М.В. Ломоносов. Стихотворения. М., 1984. С. 146).

* * *

        Обширность наших стран измерьте,
        Прочтите книги славных дел
        И чувством собственным поверьте:
        Не вам подвинуть наш предел.
        Исчислите тьму сильных боев,
        Исчислите у нас героев
        От земледельца до Царя
        В суде, в полках, в морях и в селах,
        В своих и на чужих пределах
        И у святого алтаря.

        /М.В. Ломоносов/

* * *

        И знай, что на путях правдивых,
        Коль муж великий и падет,
        Он в памяти потомства встанет,
        Лавр славы в смерти не увянет,
        Но в век на гробе процветет.

        /В.В. Капнист/

* * *

        Стонет сизый голубочек;
        Стонет он и день и ночь;
        Миленький его дружочек
        Отлетел надолго прочь.
        Он уж боле не воркует
        И пшенички не клюет;
        Все тоскует, все тоскует
        И тихонько слезы льет.

        /И.И. Дмитриев/

* * *

        Я здесь в объятиях природы
        Горжусь любезной тишиной,
        Которую в развратном мире
        Прочь гоните из сердца вы...
        Не ползать низости учусь —
        Учусь природе удивляться.

        /И.А. Крылов/

* * *

        Богатство хорошо иметь;
        Но должно ль им кому гордиться сметь?
        В собольей шубе дурака я видел,
        Который всех людей, гордяся, ненавидел.
        В ком много гордости, известно то, что тот,
        Конечно, скот.
        И титла этого в народе сам он просит.
        Носил ту шубу скот,
        И скот и ныне носит.

        /А.П. Сумароков/

Высокие мотивы гражданского долга, общественного служения не заслонили в творениях русских мастеров собственно человека с его достоинствами и недостатками. Проблемами воспитания нравственности занимались многие поэты, драматурги, композиторы. На этом фоне ярко выделилась совершенно новая для России тема, затрагивающая так называемый крестьянский вопрос. Он не мог не возникнуть, уж слишком вопиющими были противоречия между просветительским словом и реальным делом, жизнью. Российские гуманисты из года в год не уставали повторять слова о необходимости воспитания «просвещенного монарха», «послушного крестьянина», «добровольного помещика». Между тем положение людей-рабов говорило об ином: в России существовали порядки, разделяющие общество на дворянскую просвещенную элиту и бесправную крестьянскую массу, униженную в своем крепостном положении экономически, физически, нравственно. Это заставляло русских просветителей более внимательно вслушиваться в «глас народа». В литературе замелькали слова «скорбь», «сострадание». В комической опере на сцену вышли крепостные люди, которые, как убедились «просвещенные зрители», «тоже любить умеют».

Но не менее важно и то, что проблема нравственности сохранила свое значение в чисто духовном аспекте. Так, в музыкальном искусстве состоялся новый жанр — русский классический хоровой концерт, традиционно основанный на текстах Библии. Глубина и красота музыкальных образов М.С. Березовского и Д.С. Бортнянского, несмотря на новизну «европейского» музыкального языка незримыми нитями связана со всей исконно национальной традицией церковного певческого искусства.

Люди «осьмнадцатого века» и сегодня смотрят на нас с портретов замечательных мастеров Ф.С. Рокотова, Д.Г. Левицкого, В.Л. Боровиковского, Ф.И. Шубина... В глазах большинства наших соотечественников кроется ум, образованность и... доброта. Не случайно в поэзии и музыке «века Разума» (об этом названии мы еще будем размышлять) часто встречается словосочетание «чувствительны сердца». Нам, ошеломленным «достижениями» минувшего «атомного века», трудно представить, что вот эти незаурядные и богатые люди горько плакали над судьбой «бедной Лизы» — героини одноименного сочинения Н.М. Карамзина и горестно вздыхали при пении знаменитой «Российской песни» Ф.М. Лубянского на текст поэта И.И. Дмитриева.

Ведя диалог с западной культурой, русские художники особенно трепетно относились к ее источнику — античности. Для «русской европейскости» характерно стремление как можно более точно интерпретировать древнегреческую и римскую классику и, вместе с тем, сблизить ее со своим, русским. Античность расцвета в изящной российской классицистской поэзии — здесь особенно в моде были «беседы» с Анакреоном. Античность помогла освоить строгие формы европейской архитектуры, в интерпретации которых такие мастера, как В.И. Баженов и М.Ф. Казаков, не знали равных. Античность способствовала рождению уникального памятника музыкального искусства — мелодрамы «Орфей», сотворенной благодаря таланту композитора Е.И. Фомина.

К концу века наша художественная культура была на равных с культурой Европы. Она сумела не только освоить светские жанры и формы европейского искусства, но и привнести в художественную образность самобытное видение просветительских тем, идей, сюжетов. Среди них поразительный по глубине мотив лживости, искусственности городской жизни, убивающий в человеке драгоценные качества души.

Великое видится на расстоянии! Поэтому сегодня, воссоздавая «портрет» художественной культуры XVIII в., уже не думаешь о ее парадоксах, тем более не акцентируешь свое внимание на громких политических скандалах, дворцовых переворотах, великосветских интригах, предопределявших в то время судьбы многих творцов искусства. Важнее другое: сквозь призму наносных людских страстей увидеть свет русского Просвещения, понять чистоту и высоту помыслов художников и поэтов, зодчих и музыкантов, сохранивших в бурном течении «осьмнадцатого» столетия веру в красоту, гармонию, любовь. Явление «русской европейскости» вновь подтвердило глубокое своеобразие русского художественного гения, сумевшего войти в европейскую культуру, не утеряв главного — глубокого чувства сопричастности к духовным проблемам бытия.

Вопросы и задания

  1. Как вы понимаете словосочетание «русская европейскость»? Почему можно говорить о развитии русской европейскости в художественной культуре XVIII в.?
  2. Какие идеалы принесло на Русь европейское Просвещение? Кого из просветителей Франции вы можете назвать? Устарели ли лозунги европейского Просвещения в наши дни? Какие виды европейского искусства отражали просветительские взгляды?
  3. Как относилось русское общество к идеям европейских просветителей, к произведениям Вольтера? Согласны ли вы с мыслью о том, что на Руси нельзя «чернь поколебати»? Почему?
  4. В чем своеобразие пути, по которому пошла русская художественная культура «осьмнадцатого века»?
  5. Сохранило ли русское искусство XVIII в. высокие духовные традиции и чувство сопричастности к глобальным проблемам Бытия?

 

 

 

Top.Mail.Ru
Top.Mail.Ru