|
|
|
Учебник МХК для 10 класса Мировая художественная культура
Тема 10. Северное Возрождение: в поисках правды о человекеЯ знаю все, я ничего не знаю.
/Ф. Вийон/ Я лютеран люблю богослуженье
/Ф.И. Тютчев/ Северным Возрождением обычно называют художественную культуру XV—XVI вв., расцветшую в тех странах, что находятся севернее Италии, прежде всего в Нидерландах, Германии и Франции. Искусство Северного Возрождения разительно отличается от итальянского. И причина здесь не только в более суровом климате или другой общественной ситуации, а в самой сути явления. Ведь в культуре народов Северной или Центральной Европы ничего не возрождалось не в пример Италии, «вспоминавшей» ценности античности. Вместе с тем мастера Северного Возрождения пытались решить (пусть по-иному!) те же проблемы, которые волновали итальянцев. К тому же влияние итальянских художников было ощутимо по всей Европе, перекликаясь и вплетаясь в самобытные традиции и национальные приоритеты. Вот почему можно с полным основанием говорить об искусстве Возрождения в самых разных странах. Чтобы лучше понять самоценность и глубокую оригинальность той художественной картины мира, что возникла в творениях художников, зодчих, композиторов, поэтов Северного Возрождения, обратимся к «ключевому образу» ренессансного искусства — к человеку. Как мы убедились, в развитии художественной мысли Италии «человеческое» постепенно вытесняло «божественное», утверждая себя в борьбе со средневековым мистическим мироощущением. Титаны итальянского искусства, не отвергая Бога, возвеличили прежде всего человека — символ высшей красоты, разума, гармонии.
Художники Северного Возрождения не нуждались в подобных усилиях. Их творчество развивалось в тесной взаимосвязи с художественным наследием средневековой культуры, с готикой, и было наполнено искренним религиозным чувством и христианской символикой. Но при этом в ветхозаветных и евангельских сюжетах был переосмыслен именно человек как важнейшая часть Вселенной. Мастера Северного Возрождения словно отвечали на вопрос: каким же сегодня предстоит этот «царь природы», некогда сотворенный по образцу и подобию Бо-жию? Они внимательно изучали окружающий их мир, проявляя живой интерес к конкретной личности, к ее внешности и деталям быта. Например, в Нидерландах родилась живопись бюргеров, где превыше всех добродетелей превозносилась святость семейного очага. На полотнах мастеров Северного Возрождения обычные, совсем не красивые лица и далекие от совершенства фигуры, столь же обыденная обстановка... Как не похоже это искусство на прекрасные идеальные лики рафаэлевых мадонн и торсы мощных «сверхлюдей» Микеланджело! И чем пристальнее всматривались художники в окружающую действительность, чем глубже они понимали реального человека, тем яснее проступала в их творчестве «вся правда жизни», ее теневые, отнюдь не привлекательные стороны. Впрочем, мы увлекались и забежали вперед. Поэтому вернемся к самому началу — к эпохе зарождения ренессансного искусства в Нидерландах XV в. Нидерланды — небольшая, но одна из самых богатых и влиятельных стран Европы, возникшая на территории современных Бельгии и Голландии. Здесь, в старинном городе Генте, провозгласившем свою независимость и установившем самоуправление еще в XII в., было создано произведение, которое и сегодня кажется символом удивительно органичного сочетания средневекового и нового ренессансного искусства. Речь идет о знаменитом Гентском алтаре, работу над которым в 1432 г. завершил основоположник Северного Ренессанса Ян ван Эйк (1390—1441)*. Творение было создано для местной церкви святого Иоанна (ныне собор святого Бавона) и называлось «Поклонение Агнцу». Откроем «Откровение» Иоанна Богослова («Апокалипсис») и вспомним, в чем смысл этого сюжета. * Произведение было начато Убертом (Хубертом) ван Эйком, но закончено после его смерти Яном, проделавшим большую часть работы. Евангельские строки повествуют о том, что после конца света сошел на землю с неба новый Иерусалим. Этот «город не имеет нужды ни в солнце, ни в луне для освещения своего, ибо слава Божия осветила его, и светильник его — Агнец» (Откр. 21; 23). А еще Иоанн Богослов свидетельствует: «... всякое создание, находящееся на небе и на земле, и под землею, и на море, и все, что в них, слышал я, говорило; Сидящему на престоле и Агнцу — благословение и честь, и слава и держава во веки веков» (Откр. 5; 13). Сидящий на престоле — Бог-Отец; Агнец — символ Иисуса Христа, принесшего себя в жертву во имя конечного спасения человечества. Апофеозом торжества Христа полны заключительные строки Апокалипсиса. Это чувство и выразил создатель Гентского алтаря, воплотив не только богословский сюжет, но и извечную мечту человека о царстве любви, красоты, справедливости. Сохранив смысл христианских представлений о ценностях бытия, ван Эйк придает евангельским образам более земной и конкретный характер. Рассмотрим алтарь в закрытом виде. В четырех люнетах верхнего ряда расположены пророки и сивиллы, предсказавшие явление Мессии. На втором ярусе сцена Благовещения, занимающая также четыре створки. В нижнем ряду по краям художник изобразил своих современников — заказчиков алтаря. В середине помещены скульптурные портреты Иоанна Богослова и Иоанна Предтечи. В росписи всех створок чувствуется единство замысла, подчиненное сюжету Благовещения. Суть этих сцен — предчувствие великих событий, начало евангельской истории человечества. Действие происходит в комнате бюргерского дома, но благодаря открытым стенам и окнам оно распространяется на все близлежащее и дальнее пространство. Мир, в котором совершается сокровенное чудо, вполне конкретен, и за окнами комнаты видны дома типичного для европейского Севера городка. Так христианские предания становятся достоверной реальностью, словно происходят эти события не в древности, а «здесь и сейчас». Раскрытый алтарь, состоящий из двенадцати створок, являет великолепие сияющего красотой мира. В верхнем ряду в центре на престоле восседает Бог Отец, облаченный в одежды пламенеющего красного цвета. Его голова увенчана трехъярусной папской тиарой. Весь его облик излучает внутреннее горение гения, чье творческое начало щедро рассыпано по всему миру. Рядом с Богом Отцом находятся Иоанн Креститель и Дева Мария, которая, скромно склонив голову, читает Священное Писание. Читающая Богородица — редкий образ! Верхний ряд заканчивается изображением нагих Адама и Евы. Художник явно не стремится создать, подобно современникам-итальянцам, совершенное человеческое тело. Его герои — воплощение прозаической наготы обычных людей, к тому же обремененных совершенным ими грехом. Однако не случайно же прародители рода человеческого оказались в одном ряду с Творцом. Всмотритесь в лицо Адама — в нем запечатлелась просветленная мудрость, доставшаяся людям от Создателя и сохранившаяся в них, несмотря на весь трагизм истории человечества. Поэтому рядом с Адамом и Евой расположились музицирующие ангелы, воспевающие славу Творцу. Нижний ряд открытого алтаря посвящен центральной теме поклонения Христу, символически изображенному в виде белого Агнца с кровоточащей раной. Агнец стоит на алтаре, вокруг которого сгрудились ангелы с разноцветными крыльями. Над Агнцем парит голубь, создавая зримую вертикаль алтаря — Бог Отец, Бог Дух Святой, Бог Сын — христианский символ Святой Троицы, основа догмата веры. К Агнцу тянутся многолюдные процессии, конные и пешие. Они олицетворяют образ всего человечества, объединенного во Христе. Это люди разных времен и разных стран. В многофигурной композиции явственно проступают типические и ярко индивидуальные лица. Торжественный ритм шествия человечества соотнесен с общим настроением алтаря, заданным величавым изображением небесных сил. Какая великолепная гармония небесного и земного!
Ян ван Эйк. Гентский алтарь. Поющие ангелы (фрагмент) А теперь задумаемся: что выдает в сцене поклонения Агнцу ренессансное мироощущение художника? Дело в том, что ван Эйк привнес в свое творение непосредственное отражение жизни. Традиционные образы христианства имеют как бы двойной смысл — духовного символа (что традиционно) и реального предмета или человека. Художник удивительно поэтично, но точно изображает чистую голубизну неба, пышные апельсиновые рощи и лиственные леса, роскошный ковер из трав и цветов. Вдали видны башенки церквей, колокольни и крепостные стены. Иначе говоря, сквозь призму евангельских «вечных» образов звучит симфония красок и звуков во славу самой жизни на Земле. Ван Эйк был прекрасно образован: он знал и географию, и геометрию, и химию. Он сумел получить уникальный состав масляных красок, которые не меркнут от времени. И все свои знания, весь свой творческий дар он отдал искусству воплощения на полотне реального человека. Он умел раскрыть его внутренний мир и при этом не упустить детали повседневной жизни, уделяя особое внимание фасону одежды, тканям, предметам быта. Жизнеутверждающее начало, столь гениально выраженное в Гентском алтаре, присутствует во всех его работах, в том числе в портретах, дарящих ощущение уверенности и покоя. Таковы «Мадонна каноника ван дер Пале» (1436), «Мадонна канцлера Ролена» (1436), «Портрет супругов Арнольфини» (1434). В каждом полотне мастер утверждал самоценность человеческой личности, ее неповторимость и внутреннее достоинство. Чувство гармонии человека с окружающим миром нарушается в работах следующего поколения нидерландских художников. Трагизмом и пессимизмом отмечены образы Рогира ван дер Вейдена (ок. 1400— 1464). Искаженные безысходным горем предстают герои его полотна «Снятие с креста». Тревожный патетикой наполнено творчество и другого крупного нидерландского мастера Гуго ван дер Гуса (1440—1482), создателя «Алтаря Портинари» (1478). Кульминацией движения нидерландского искусства по пути проникновения в мрачные сферы человеческой жизни стало творчество Иеронима Босха (ок. 1460—1516).
Ян ван Эйк. Портрет супругов Арнольфини Босх ярче и глубже своих современников чувствовал дисгармонию окружающего мира, царящие в нем зло, насилие, порочные страсти. В его сознании рождались фантастические, полные гротеска образы, внешне не совпадающие с реальностью, но внутренне глубоко ее отражающие. В каждой работе художник размышлял о вездесущности зла, которое все чаще оказывается сильнее человека. Мастер решил, что человек слаб и жалок, он мучается сам и мучает других, не в силах выбраться из сетей дьявольских наваждений. Его излюбленный сюжет, — «Искушение святого Антония», где художник показывает, как отшельника безнаказанно терзают бесы, изображенные в виде отвратительных тварей, вызывающих страх и брезгливость. Босх был бесконечно изобретателен, воплощая мир демонических сил — дьявольского воинства, стремящегося уничтожить человечество. Его монстры состоят из немыслимых сочетаний обломков предметов, элементов растений, частей человеческого тела. На вершине демонологии мастера — работа «Музыкальный ад», где обнаженных грешников мучают с помощью каких-то гигантских инструментов лезущие со всех сторон чудовища.
Среди вечных сюжетов, освоенных Босхом, — «Несение креста». Но и здесь мастер был необычайно оригинален. Он создал своего рода карикатуру на толпу людей с отталкивающими физиономиями убийц, которые олицетворяют все худшие пороки человечества, погрязшего в грехе. Иисус Христос и Вероника на этом полотне изображены с закрытыми глазами, словно не в силах взирать на окружающую их мерзость. Есть среди работ Босха и удивительные по своим провидческим образам произведения. Одно из них — «Вознесение блаженных в рай». В центре рая — неземной свет, льющийся по трубе в темноту, и из этой тьмы несутся на спасительный зов души людей в сопровождении ангелов. Полотно запечатлело вечное движение, царящее по ту сторону смерти. Жизнь же с ее суетой казалась Босху нелепым, лишенным всякого смысла зрелищем (аллегория «Корабль дураков»). Взыскующая мысль художника, его страждущая душа были сродни тем настроениям, что будоражили общественность Нидерландов. С конца XV в. для страны начались тяжелые, полные трагизма времена. В XVI в. Нидерланды подпали под власть хищных Габсбургов; Антверпен, этот богатый уникальный «цветок моря», постоянно грабили испанские монархи. Свирепствовала инквизиция. Ей в ответ возникали изуверские секты, колдовство и волхование. Повсюду пылали костры, стояли виселицы, двигались процессии с труппами людей, умерших от чумы. Эту мрачную картину позднее красочно описал в своем романе «Легенда об Уленшпигеле и Ламме Гудзаке...» Шарль де Костер. Как и в реальной истории, в искусстве Нидерландов тесно переплелись образы действительности и фантасмагория. Спустя несколько лет после смерти Босха в Нидерландах родился другой, не менее самобытный художник, посвятивший свою музу «трагическому гуманизму», но раскрывший эту проблему с иной, нежели Босх, стороны. Звали мастера Питер Брейгель Старший (ок. 1525/1530— 1569). Было у него и характерное прозвище — «Мужицкий», отразившее самую суть его творчества. Пожалуй, мы впервые обращаемся к живописцу, который черпал не только образы, но и философию жизни в недрах народной культуры. Фольклорной мудростью овеяно его отношение к людям, которых художник умел воплощать с афористической точностью и с глубочайшей иронией, переходящей в гротеск. Народное мировосприятие стало для Брейгеля вторым «я», породив грубоватых, порой тупых, неуклюжих, далеких от итальянской ренессансной изысканности героев, привлекающих взгляд своей простотой и достоверностью. Человек на полотнах мастера—уже не центр Вселенной. Чаще всего он частичка суетной, жадной, ленивой толпы, о целях которой художник не уставал говорить. Нет, Брейгель не был человеконенавистником и не считал свою родную землю «сборищем дураков». Но он с молодости познал «прозу жизни» и сумел найти свои неповторимые средства художественной выразительности для воплощения борьбы добра и зла. Своеобразным эпиграфом к творчеству Брейгеля может служить картина «Падение Икара». В сюжете об античном герое, устремившемся к солнцу, художник вскрыл совершенно новый смысл. Оказывается, героизм никому не нужен — ни пахарям, ни пастухам, ни рыбакам. Подвиг Икара остался незамеченным в суете обычной народной жизни — таков приговор художника. Брейгель обладал ярчайшим сатирическим дарованием. Под маской его разящего смеха нередко скрываются горечь и боль, а за уродливой гротесковостью образов — желание улучшить человеческую породу. В работе «Пословицы» (1559) он создает то, что позднее в России называли сатирой на нравы. Это полотно-притча, где сюжет напрямую связан с фламандскими народными пословицами и поговорками, посвященными человеческой глупости. Кто-то из героев бросает цветы под ноги свиньям (вспоминается евангельское изречение о метании бисера перед свиньями). Кто-то пытается прошибить лбом стену. Кто-то зарывает колодец... Нелепостям, изображенным Брейгелем, соответствует главный образ картины — крест, опущенный вниз, символ изнаночного «невсамделишного» мира.
Питер Брейгель. Страна лентяев «Страна лентяев» — так назвал художник свое полотно-притчу, где вокруг дерева-стола с приготовленным угощением развалились толстенные солдат, крестьянин и ученый. Исследователи полагают, что эта работа — иллюстрация народной фламандской песенки о «Стране Шлараффии»: Летают по небу — ей-ей -
Незадолго до смерти Брейгель написал полотно «Слепые» (по евангельской притче). На картине — аллегория слепоты, поразившей духовно больное человечество.. Обратим внимание, какую важную смысловую нагрузку в художественной культуре Нидерландов несло представление о человеческой глупости, искреннее и неравнодушно запечатленное в искусстве. Это понятие вмещало в себя огромную сферу смыслов — от оценки общественно-политической ситуации до постановки философских вопросов о цели и смысле человеческой жизни. Результаты подобной рефлексии были не всегда предсказуемы: на гребне критицизма и нигилизма родилось творчество одного из ярких глашатаев светского мышления, писателя-гуманиста Эразма Роттердамского (1466— 1536). Уроженец города Роттердама, Эразм считал себя «гражданином мира» и провел большую часть жизни в странствиях по Европе. Его сочинения, написанные по-латыни, выдают острый ум, всестороннюю образованность и широкий кругозор. Главное творение писателя носит символическое название — «Похвала глупости» (1509). Оно принесло Эразму славу и имя первого обличителя современного общества. Человеческие пороки представлены в сочинении в шутовском облачении: шуточный панегирик в виде «похвального слова» произносит в их честь сама госпожа Глупость. В XVI в. в Нидерландах возникла высокохудожественная композиторская школа, представленная именами Гийома Дюфаи (Дюфэ), Йо-ханнеса (Жана) Окегема) Якоба Обрехта, Жоскена Депре. Кульминация в развитии нидерландской музыки — творчество Орландо Лассо (настоящее имя Ролан де Лассю, ок. 1532—1594). Уроженец Фландрии, он вырос в Италии и подобно многим другим художникам Возрождения, долго путешествовал. Музыкант мощного дарования, он вошел в историю как творец хоровой церковной музыки строгого стиля. Наследие композитора огромно: ему принадлежит свыше 2 тыс. светских и духовных сочинений: мадригалов, месс, мотетов, псалмов. Виртуозно владея техникой полифонического хорового письма, Орландо Лассо создал одухотворенные образы, отличающиеся благородной сдержанностью и глубокой эмоциональностью. К концу XV в. ветер возрожденческих перемен донесся и до Германии. В те времена эта страна являла образчик «классического Средневековья»: на ее территории в хаотическом порядке сгрудилось около тысячи карликовых княжеств. Все германские сословия были крайне недовольны существующими общественными порядками, в особенности бесчинством удельных князьков. Волна критицизма, критика всех и вся нарастали. Позднее убежденный гуманист Бартоломеас Рингвальд писал: Поляки — доблестное панство -
Как видим, в стихах говорится всего лишь о моде. Можно представить, как накалялись страсти, когда речь шла о более серьезных вещах — политике, экономике, религии. Немецким меценатам и интел-лектуалам-интеллигентам, в отличие от итальянских, были чужды проблемы личности. Их размышления были замкнуты кругом оценок политической ситуации и богословских проблем. Они пестовали критическое свободомыслие и по-новому трактовали Священное Писание, подрывая основы христианского вероучения. Их призывы к «почитанию своих обычаев» и освобождению от власти Римской церкви нашли отклик в сердцах немцев. XVI в. вошел в историю Германии прежде всего как эпоха Реформации, сопровождавшаяся рождением протестантизма* (нового течения в христианстве) и Великой крестьянской войной 1524—1525 гг., идеологом которой был священник, доктор богословия Томас Мюнцер. * В протестантизме нет культа Богородицы, святых, ангелов, икон; отсутствует принципиальная разница между духовенством и мирянами, нет монашества; отменена церковная иерархия, служба упрощена.. Источник вероучения — Библия. Таинства — крещение и причащение. Трудно переоценить влияние на историю немецкой культуры другого ученого-монаха — Мартина Лютера (1483—1546). Он стоял у истоков протестантизма, возглавив борьбу против Римской церкви, четко и достаточно резко мотивируя свою позицию: «Если мы наказываем воров мечом, убийц — виселицей, а еретиков — огнем, то почему бы нам не напасть на этих вредных учителей гибели, на пап, кардиналов, епископов и всю остальную свору римского Содома со всевозможным оружием и не омыть наших рук в их крови?». Лютер писал и о том, что нельзя Евангелие проповедовать насилием, однако кровь в Германии в те времена лилась рекой. Победа Реформации, национализация церкви, утверждение богослужебного немецкого языка (вместо латыни) — все это немалая заслуга Лютера. Он впервые изложил тексты Библии на родном языке, обнаружив блестящие литературные способности. Он же участвовал в реформе церковной музыки, стремясь сделать ее общедоступной и понятной народу. Считается, что Лютер — автор 24 хоральных протестантских мелодий, среди которых знаменитый хорал «Твердыня наша — наш Господь»: Твердыня наша — наш Господь.
Революционные бури Реформации обусловили своеобразие развития немецкой реннессансной словесности. Ярких дарований в ней было мало. Но зато именно в эту кипучую эпоху был заложен фундамент будущего расцвета национальной немецкой литературы. Еще в конце XV в. профессор Базельского университета Себастьян Брант (1457—1521) написал популярную стихотворную сатиру «Корабль дураков», положившую начало «литературе о глупцах» (к которой примкнула и «Похвала глупости»). Поэзия Бранта, написанная простым народным языком, иронична и назидательна. Осуждая пороки, он не впадает в крайности нигилизма. Смех его добр:: Порою глянешь на иных:
Один из наиболее примечательных представителей бюргерской литературы XVI в. — Ганс Сакс (1494—1576). Родом из города ремесленников Нюрнберга, он был мастером сапожного цеха и одновременно членом прославленной корпорации нюрнбергских майстерзингеров. Наследие этого поэта и композитора очень велико. Он оставил 4275 песен (не считая других жанров), сюжеты которых черпал из сборников немецких фольклорных сочинений, басен, шванков (комических рассказов), исторических хроник и др. Вот отрывок из его сатирической песни модного в те времена антикатолического содержания: Страдает от попов народ,
Демократическую поэзию Ганса Сакса, столь любимую его современниками, потомки сначала не оценили. Своим «вторым рождением» в XVIII в. Ганс Сакс обязан поэту Гете, который с большим удовольствием использовал стиль его песен в бытовых эпизодах первой части «Фауста». Еще позднее, в XIX в., композитор Рихард Вагнер сделал Ганса Сакса героем своей оперы «Нюрнбергские майстерзингеры». Несколько слов следует сказать и о той литературе, что родилась в народной среде и получила название «народных книг». Многие из этих текстов, полных наивной непосредственности, жизненной наблюдательности и юмора, позднее стали источниками произведений профессионального искусства. Среди них народный авантюрный роман «Тиль Эй-леншпигель», созданный на основе анекдотов и шванков о хитроумном крестьянине, его странствиях и проделках. Не менее известной была легенда «Доктор Фауст», рассказывающая о чернокнижнике, заложившем душу дьяволу во имя обретения запретного знания, богатства и любви. Кстати, исторический Фауст действительно жил в Германии в начале XVI в. и был широко известен как шарлатан и маг. «Исключением из правил» в изобразительном искусстве Германии кажется могучая фигура титана Северного Возрождения Альбрехта Дюрера (1471—1528). Он был щедро, «ренессансно» одарен от природы, сумев, подобно Микеланджело, реализовать свой творческий потенциал в самых разных видах деятельности: живописи и поэзии, математике и анатомии, искусстве гравюры и инженерных науках. Наследие Дюрера составляют более 200 гравюр, 80 станковых произведений и более 1000 рисунков, а также скульптуры, очерковая проза («Семейная хроника», «Нидерландский дневник»), стихи в том числе рифмованные подписи под гравюрами, теоретический труд «Четыре книги о пропорциях человека» и др. Современник неистовых борений Реформации, он соединил в своем творчестве два, казалось бы, противоположных начала: высокую одухотворенность, воспринятую от средневековой готики, и мятежность энергичного человека нового времени. Доминантой творчества Дюрера, определяющей его неповторимый уверенный почерк, является «чисто немецкая» рациональность, позволяющая мастеру обуздать неуемную энергию и фантазию и придать художественным образам математически выверенную чеканную форму, в которой нет ничего лишнего. Как сказали бы русские теоретики искусства, Дюрер сумел с гениальной легкостью соединить «аффект и интеллект». Дюрер родился в Нюрнберге в семье золотых дел мастера. В молодости он много путешествовал, но обосновался все же в родном городе, где открыл свою мастерскую. Особое внимание он уделял гравюре: сначала на дереве (ксилография), а затем на меди. Художнику не было и 30 лет, когда он создал «Апокалипсис» (1498) — серию гравюр на дереве из 16 сюжетов. Вспомним, что полувеком ранее Ван Эйк также обращался к тексту «Апокалипсиса» и воплотил его оптимистический апофеоз. Дюрер жил в иное время, на «грани веков». Как и в наши дни, смена столетий вызывала в обществе ощущение страха и неуверенности в завтрашнем дне. Ожидали Страшного суда и Второго пришествия. Эти настроения во многом определили выбор сюжета гравюр. Дюрер иллюстрировал начальные, самые трагические и загадочные пророчества Иоанна Богослова о том, как будет происходить событие, называемое людьми «концом света». Этапами этого акта, как говорится в Писании, является снятие печатей с книги, находящейся в руке у Сидящего на престоле, что сопровождается страшными бедствиями: град и огонь, смешанные с кровью, пали на землю, третья часть моря сделалась кровью, с неба упала большая звезда, горящая подобно светильнику, и пала на третью часть рек и на источники воды... «В те дни люди будут искать смерти, но не найдут ее; пожелают умереть, но смерть убежит от них» (Откр. 9; 6). Изображая эти пророчества, Дюрер не смог скрыть чисто человеческого ужаса перед вселенской катастрофой. Впрочем, он был уверен в справедливости возмездия, творимого Господом над грешниками. Об этом говорят графические листы «Четыре всадника»: копыта коней Апокалипсиса топчут людскую неправду. Страстной эмоциональной силой наполнено стремительно взвихренное движение всадников. Линии рисунка извилисты, но очень четки. Резкий контраст при переходе от темного к светлому придает образам чеканную объемность. Перед нами достоверный символ будущего краха человечества и величайшее художественное открытие! Через 15 лет, в 1513—1514 гг., Дюрер создал знаменитые гравюры на меди «Рыцарь, смерть и дьявол», «Святой Иероним» и «Меланхолия». В них проявилась философская одаренность мастера, сумевшего проникнуть в глубины познания жизни. Последнее живописное произведение Дюрера — «Четыре апостола» (1526). В образах святых, написанных на двух досках, художник воплотил лучшие человеческие качества — твердость духа, мудрость, нравственность. Обратим внимание, что на левой доске Дюрер выдвинул на первый план не Петра, особо чтимого католиками, а Иоанна — апостола-писателя и философа, близкого по духу самому мастеру.
Самый глубокий и значительный художник немецкого Возрождения Дюрер оказал огромное влияние на европейское искусство. Одновременно с ним и вслед за ним выделяется плеяда замечательных мастеров. Среди них Лукас Кранах Старший (1472—1553), наделенный тонким чувством красоты. Он писал в основном на религиозные сюжеты, подчеркивая в своих героях мягкость, теплоту, внутреннюю гармонию. Его полотна овеяны лирической мечтательностью и поэтичностью («Мадонна под яблоней», «Отдых на пути в Египет»). Неисчерпаемая фантазия, которой был наделен художник Маттиас Готхардт Нит-хардт, известный под именем Маттиас Грюневальд (ок. 1475—1528), приобрела в его зрелом творчестве мистический характер. Самое знаменитое его произведение — «Изенгейский алтарь», выполненный для церкви Святого Антония г. Кольмара (ок. 1516 г.). Образный строй алтарных картин отличается экспрессивностью в сочетании с натуралистичностью. Изображая сцену на Голгофе, художник запечатлел со всеми подробностями предсмертные муки Спасителя, его кровоточащие раны, сведенные судорогой руки и ноги. Столь же правдиво переданы страдания Богоматери, апостола Иоанна, Марии Магдалины.
Ганс Гольбейн Младший. Портрет французских посланников В отличие от своих современников Ганс Гольбейн Младший (1497—1543) почти не интересовался религиозной проблематикой, и в его творчестве нет прямой связи со средневековой готикой. Дружба с Эразмом Роттердамским, Томасом Мором и другими гуманистами-радикалами способствовала формированию его мировоззрения, в котором доминировали скептическое отношение к религии и увлечение материальной красотой окружающего мира. Наиболее яркая часть его наследия — портреты, написанные с натуры и отличающиеся трезвым, порой безжалостным реализмом.Так, в портрете Эразма Роттердамского, изображенного в тиши своего базельского кабинета, художник подчеркнул острый ум, ироничность и некоторую нервозность. Последние годы жизни Гольбейн провел в Англии при дворе Генриха VIII. Там он написал свои лучшие портреты (Генриха VIII, Томаса Мора, сэра де Моретта, Джейн Сеймур и др.). Следуя по стопам Дюрера, он много работал в области гравюры. Наиболее известна серия его гравюр на дереве «Триумф смерти» («Пляска смерти»).
Маттиас Грюневальд. Распятие Во второй половине XVI в. голоса немецких гуманистов становились все глуше. Отдав много сил утверждению протестантизма и проведя религиозную реформу, Германия осталась политически отсталым, раздробленным государством. Надвигалась гроза Тридцатилетней войны первой половины XVII в., которая окончательно разорила страну. Кризис культуры длился долго. И лишь через столетие «сумрачный германский гений» (А.А. Блок) вновь заявил о себе. Но не в живописи, а в поэзии, музыке, философии. Гораздо большее влияние оказала ренессансная Италия на развитие художественной культуры Франции. Расцвет французского гуманизма совпадает со временем правления Франциска I (1494—1547) из рода Валуа, вступившего на престол в 1515 г. Он привлек к себе на службу лучших итальянских мастеров, в том числе Леонардо да Винчи. С учетом итальянского опыта в долине р. Луары были возведены замки нового ренессансного стиля (Блуа, Шамбор, Шеверни и др.). Французский язык пополняется итальянскими словами, а аристократы Парижа были увлечены Данте, Петраркой и Боккаччо. В новорожденном французском ренессансном искусстве выделяются три явления: школа Фонтенбло, творчество Франсуа Рабле и поэзия Плеяды.
К школе Фонтенбло относятся художники, чья творческая деятельность определялась вкусами придворной жизни знаменитого замка Фонтенбло. Замок расположен в области Иль-де-Франс вблизи Парижа. В старину его территория была заполнена хаотичными строениями, что не нравилось Франциску I. По его распоряжению архитектор Жюль Лебретон провел реконструкцию. С тех времен сохранился Овальный двор с помещениями короля, в их числе — бальный зал, а также галерея Франциска I. Король полюбил это место. В замок были перевезены многие художественные ценности и королевская библиотека. Для украшения внутренних покоев своей новой резиденции Франциск I не жалел денег, и здесь работали многие выдающиеся итальянские художники (Франческо Приматиччо, Россо Фьюрентино и др.). Их влияние сформировало манеру письма французских мастеров школы Фонтенбло, среди которых выделяется скульптор Жан Гужон (ок. 1510—1566/1568). Самым известным его творением являются рельефы «Фонтана невинных» («Фонтана нимф») в Париже, архитектурную часть которого выполнил Пьер Леско. В легких, стройных фигурах чувствуются победа ренессансного мироощущения и свобода владения античными формами. В отличие от пластических искусств, имеющих ярко выраженный придворный характер, французская ренессансная литература была более многогранной. Ее вершина — творчество типичного для Возрождения «универсального человека» — Франсуа Рабле (1494—1553). Рабле был врачом и натуралистом, юристом и археологом, филологом и поэтом. Но мировую славу ему принес роман «Гаргантюа и Пантагрю-эль».Идея романа возникла под влиянием анонимной народной книги «Великие и неоценимые хроники о великом и огромном великане Гаргантюа», вышедшей в свет в 1532 г. в Лионе. В книге пародировался средневековый роман о короле Артуре. Рабле настолько оказалась близка задумка народных пересмешников, что он решился на продолжение книги. В окончательном виде роман имеет пять частей (книги I—IV вышли в 1533—1552 гг., книга V — в 1564 г.). Книгу считают энциклопедией французского Возрождения. Рабле высмеял ханжество и предрассудки, которые считал наследием средневековой ограниченности. Фольклорная традиция, нашедшая отражение в стиле его сочинения, придает героям силу жизненного примера. Рабле был оптимистом и верил, что «люди, свободные, благородные и воспитанные, от природы наделены склонностью к добродетели и отвращением к пороку». Провозвестником французского поэтического Возрождения был легендарный и загадочный поэт Франсуа Вийон (1431 — после 1463). Его биография полна «белых пятен». Известно, правда, что поэт вел богемный образ жизни, воровал и неоднократно сидел в тюрьме. Один раз его приговорили к смертной казни (за драку с кровопролитием), но помиловали, заменив наказание изгнанием. Никто не знает, где и когда Вийон умер. В творчестве Вийона впервые заговорило во весь голос живое и открытое человеческое «я». Питомец Парижского университета метался между схоластическими научными «формулами», усвоенными в студенческие годы, и окружающей действительностью. Его поэзия, рожденная «на грани» двух мироощущений — средневекового и ренессансного, полна противоречий: в ней рождался новый свободный человек, но одновременно с ним рождалась и тоска по несбыточному идеалу, предвкушение гибели тленной красоты. Вийона постоянно преследовал образ смерти. В тюрьме в ожидании казни он создает жутковатый поэтический монолог — «Балладу повешенных»: Мы — братья ваши, хоть и палачам
Строки Вийона властно стучатся в сердца. В ХХ в. знаменитый русский бард Б.Ш. Окуджава написал стихотворение-песню под названием «Франсуа Вийон», проникновенно обобщив духовные искания славного сына Франции: Пока Земля еще вертится,
Поэзия «Плеяды» — под таким запоминающимся названием вошло в историю ренессансной культуры творчество французских поэтов («Плеяда» — созвездие из семи звезд). Ярче всего на поэтическом небосклоне сияла звезда Пьера де Ронсара (1524—1585) певца любви, реформатора французской словесности: Плененный в двадцать лет красавицей беспечной,
/Перевод В. Левика/ Завершая разговор о художественной культуре Северного Ренессанса, подчеркнем: временные границы рождения идеалов гуманизма в искусстве все же очень условны. В Европе были страны, где ренессансный дух заявил о себе позже, уже на грани XVI—XVII вв. Об этом, так же как и о всех новых течениях в искусстве XVII в., нам еще предстоит узнать. Вопросы и задания
|
|
|