Учебник для 9 класса

ЛИТЕРАТУРА

       

В творческой лаборатории Н. А. Заболоцкого

Как человека и поэта Заболоцкого всегда отличали суровая самодисциплина, необычайная строгость в отношении к себе и своему поэтическому труду, ясные, простые и твердые жизненные принципы, которым он следовал с самых ранних лет до последних дней. Вот что пишет о нем его сын, как никто другой знавший особенности характера своего отца: «Это был человек, который всегда стремился анализировать свои поступки, свое творчество и безжалостно отбрасывать то, что ему мешало идти намеченным путем в жизни и в литературе.

Его требовательность к самому себе, а иногда и к окружающим выразилась в последнем его стихотворении, где сказано о воспитании души:

      А ты хватай ее за плечи,
      Учи и мучай дотемна,
      Чтоб жить с тобой по-человечьи
      Училась заново она.

Такая жестокость к собственной душе провозглашалась во имя гуманности и высокой нравственности. Поэтому-то он хотел, чтобы его душа жила «по-человечьи», то есть целеустремленно служила добру, справедливости и подлинному искусству. И вот, в соответствии с программой воспитания собственной души, многие черты характера, интересы и наклонности, сформированные в детские и юношеские годы, Заболоцкий принял и перенес в свою новую жизнь».

Сам поэт об этом писал еще более определенно и жестко, выявляя главное и обязательное в творческой деятельности: «Поэт работает всем своим существом, разумом, сердцем, душою, мускулами. Он работает всем своим организмом, и чем согласованней будет эта работа, тем выше будет ее качество. Чтобы торжествовала мысль, он воплощает ее в образы. Чтобы работал язык, он извлекает из него всю его музыкальную мощь. Мысль — Образ — Музыка — вот идеальная тройственность, к которой стремится поэт».

Высказанная Н. А. Заболоцким мысль о тройственности, к которой должен стремиться каждый поэт, в первую очередь касается его поэзии. Тут надо учесть, что под «музыкой» Заболоцкий имеет в виду не только музыкальность стиха, но затаенную гармонию всеобщей мировой жизни, которая родственна гармонии душевной.

Понаблюдаем за мыслью, за созданием образа, за музыкальностью в его стихотворениях. Для примера возьмем описание первых лет после революции в учебнике истории и в стихотворении Заболоцкого «Ходоки».

В учебнике истории читаем: «Трудно жилось в то время, особенно тяжело было в Петрограде и в Москве. На улицах лежали груды мусора, не ходили трамваи, не отапливались здания... Мерзлая картошка была праздничным блюдом. Спичек, соли, мыла, керосина, сахара, чая не было. Из-за недостатка топлива останавливались поезда, фабрики, заводы. В стране свирепствовал тиф».

Поэт рисует эту картину так, что читатель не только представляет себе происходящее, но и наиболее глубоко и полно переживает, чувствует свою сопричастность к нему:

      Русь металась в голоде и буре,
      Все смешалось, сдвинутое враз.
      Гул вокзалов, крик в комендатуре,
      Человечье горе без прикрас...

Здесь интересны и метафоры (например, «Русь металась в голоде и буре» и др.), и звукопись. Кажется, что слышатся крики, гул, и Русь, как живое существо, мечется в страшной болезни, ища облегчения. Так, оформляясь в образ, превращаясь в звук, в музыку, воплощается мысль автора о народной беде в страшные революционные годы.

Единство мысли, образа и музыки «видимо» и «слышимо» и в других стихотворениях поэта, рисующих разные времена бытия.

Вот, например, величественные картины зимы —

      Глубокий мрак ночей выводит терема
      Сверкающих снегов над выступами сада.
      В одежде кристаллической своей
      Стоят деревья...—

сменяются в других стихотворениях описаниями простого одуванчика или подорожника. Поэт тонко чувствует дыхание первых весенних дней, его радует появление первых листьев, «на рассвете весеннего дня», чутко слышит он весенние шумы «беспредельных полей и дубрав», перенося читателя «в государство ромашек, в края, где ручей, задыхаясь, поет...».

Воспевая природу, поэт обращает свой взор на человека и любуется красотой человеческих лиц:

      Поистине мир и велик и чудесен!
      Есть лица — подобья ликующих песен!

Для Н. А. Заболоцкого характерно чувство постоянного обновления мира в целом и каждой личности в отдельности:

      «Как мир меняется! И как я сам меняюсь,—
      Лишь именем одним я называюсь...

Итальянский переводчик и критик Витторио Страда подчеркивал в Заболоцком «мудрое искусство метаморфоз и верности самому себе...». В Тарусе, где Заболоцкий жил последние два года, были созданы замечательные лирические и философские пейзажи. Таково ставшее уже хрестоматийным стихотворение «Вечер на Оке». По словам поэта Бориса Слуцкого, Заболоцкий, работая от зари до зари, написал десятки неповторимых стихотворений. Давид Самойлов в стихотворении «Заболоцкий в Тарусе» нарисовал его поэтический портрет, резко очертив в коротких строчках самобытные человеческие и творческие стороны характера Заболоцкого:

      Вдруг понял я тайную повесть,
      Сокрытую в этой судьбе,
      Его непомерную совесть,
      Его беспощадность к себе.

Современники поэта отмечали сдержанность, постоянную погруженность в свои замыслы, в свой труд, необычайную требовательность к себе, чистоту и благородство, ответственность за «ремесло» и осознание «высокой миссии поэта». В то же время он не признавал никакого снобизма, наигранности и лицемерия.

Незадолго до смерти Н. А. Заболоцкий в книге «Мысль — образ — музыка» (1957) рассказал об особом отношении поэта к слову: «Слова должны обнимать и ласкать друг друга, образовывать живые гирлянды и хороводы, они должны петь, трубить, плакать, они должны перекликаться друг с другом, словно влюбленные, подмигивать друг другу, подавать тайные знаки, назначать свидания и дуэли».

В стихах Заболоцкого впечатления и настроения непременно подкрепляются звукописью, скрепляются особым ритмом и рифмой. Вместе с тем Заболоцкий не забывает и о живописной и скульптурной изобразительности, также создаваемой поэзией. Оценивая стихотворение «Север», в котором поэт достиг «простой человеческой правды», поэтесса Ольга Берггольц писала: «Стихи прекрасны... они обладают громадным обаянием скульптурной, любовной изобразительности... Шедевры поэтического видения». В качестве примера можно привести следующее впечатляющее четверостишие:

      В воротах Азии, среди лесов дремучих,
      Где сосны древние стоят, купая в тучах
      Свои закованные холодом верхи;
      Где волка валит с ног дыханием пурги...

Одним из самых мощных и самых трагических стихотворений XX века, одним из первых откликов на угрозу атомной войны назвал критик А. Македонов стихотворение Н. А. Заболоцкого «В этой роще березовой...». В нем отразились и философские раздумья поэта, и беседы с Циолковским об атомах, и жизненные наблюдения над окружающим человека миром природы. Контрастные картины мира и надвигающейся возможной гибели обнажены в стихотворении:

      В этой роще березовой,
      Вдалеке от страданий и бед,
      Где колеблется розовый
      Немигающий утренний свет...

      ...Окруженная взрывами,
      Над рекой, где чернеет камыш,
      Ты летишь над обрывами,
      Над руинами смерти летишь...

Радостное восприятие жизни и серьезные философские размышления слышатся в стихотворениях «Уступи мне, скворец, уголок...», «Я не ищу гармонии в природе...». Многие стихотворения по праву считаются образцами философской лирики XX века. Среди них: «Завещание», «Можжевеловый куст», переложенные на музыку бардом Александром Сухановым, «Не позволяй душе лениться...», «Весна в лесу», «Журавли», «Некрасивая девочка» и многие другие.

Стихотворения Заболоцкого много говорят каждому, кто их читал и читает, потому что поэтические переживания автора передают переживания большинства людей. Настроенные на поэтическую волну Заболоцкого, люди лучше понимают себя и свои чувства. Поэт нашел слова, чтобы воплотить пережитое и им самим, и его благодарными читателями, например, в стихотворении «Я не ищу гармонии в природе...» (1947). Стихотворение посвящено отношениям природы и человека — одной из наиболее постоянных и ответственных тем русской философской лирики. Эта тема берет начало от Ломоносова и Державина, проходит через весь XIX век (Баратынский, Пушкин, Лермонтов, Некрасов и др.) и находит свое продолжение в поэзии XX столетия. Н. А. Заболоцкий тяготеет в своем понимании природы к традиции, начатой Е. А. Баратынским.

Если для одних русских поэтов природа — точка приложения усилий человека, противоположная ему стихия, подлежащая воздействию разума, если для других она предстает врачующей, исцеляющей силой, примиряющей борьбу страстей, сомнений, колебаний в душе человека, если для третьих она предмет эстетических наслаждений, демонстрирующий цельность, красоту и совершенство бытия, то Баратынский мыслит природу подвижным, способным к превращениям «равновесьем диких сил». Единство и цельность природы заключаются, по мысли Баратынского, в вечном борении составляющих ее стихий, которые, завершаясь примирением, снова поднимают мятеж друг против друга.

Заболоцкий, как легко понять из стихотворения, наследует Баратынскому и с ним же спорит, не соглашается.

Поэт строит стихотворение в духе своего знаменитого предшественника, в русле его суровой, сдержанной, афористичной манеры, в которой преобладает образное переживание глубокой философской мысли. Сюда можно отнести форму стансов, в которой каждая строфа, состоящая из законченных по мысли, завершенных четверостиший, достаточно четко отделена от другой. Строфическое построение1 поддержано мерным чередованием женских и мужских рифм2, строгими строками пятистопного ямба, придающими не разговорное, а величественное, торжественное течение поэтической речи. С этим связана и ориентированная на «высокий» стиль лексика, включающая старинные обороты и философские термины и выражения («гармонии в природе», «разумной соразмерности начал», «правильных созвучий», «стройных голосов», «сияньем немощным объята», «огромный мир противоречий», «бесплодною игрой», «прообраз боли человечьей», «из бездны вод», «дикая свобода», «от добра неотделимо зло»).

В первых двух строфах отрицается «гармония в природе». Лирическое «я» отвергает представление о согласии, царящем в природном мире, широко бытовавшее в поэзии. Здесь Заболоцкий целиком солидарен с Баратынским: в естественном бытии, в «натуре» господствует борьба, своеволие, своенравие бушующих стихий. Там нет разумности, не слышно стройных хоров:

      Как своенравен мир ее дремучий!
      В ожесточенном пении ветров
      Не слышит сердце правильных созвучий,
      Душа не чует стройных голосов.

Согласно Заболоцкому, природа являет собой торжество противоречий, внутри ее идет вечное и беспощадное сражение стихий.

В следующих четырех строфах говорится об изнеможении природы. Здесь Заболоцкий отходит от Баратынского: противоборство природных сил у Баратынского неистощимо. Именно в результате этого возможно «рав-новесье», возможно возрождение погибшего в отчаянных, смертельных схватках мира.

В заключительных строфах Заболоцкий полемизирует с Баратынским и резко отвергает его точку зрения. По его мнению, природа-мать любит человека и, подобно матери, пестующей своего ребенка, «таит в себе высокий мир дитяти». Только.вместе с ним она может обрести согласие, стремясь к тому, чтобы человек дал ей смысл, насытил ее жизнь разумом. Вне человека, отъединенная от человека, природа беспомощна. В содружестве с человеком она находит свое оправдание, начинает жить полнокровной жизнью («налитые током провода»), ощущает гармонию с собой и вне себя, являет красоту («блестящий вал турбины», «мерный звук разумного труда», «пенье труб», «зарево плотины») и обеспечивает себе бессмертие. Обогащенная разумом человека, лишь в единстве с ним она способна достичь света истины, добра и красоты, символом которых выступает солнце («вместе с сыном солнце увидать»).

Таким образом, философское стихотворение Заболоцкого посвящено идее единства и согласия двух таинств — природы (безумной матери) и человека (разумного сына). Поэт не может примириться с тем, что в природе и в человеческом обществе, а также между ними идет непримиримая и губительная, бесплодная и вечная война. Его не радует, что в ходе этой борьбы мир гибнет и возрождается вновь. Смысл бытия состоит в ином — в жизнерадостной, разумной и плодотворной совместной деятельности природы и человека, закрепленной в результатах их общих трудов, направленных на познание и совершенствование мира.

Заключая размышление о талантливейшем русском поэте XX века, о его жизненном и творческом пути, А. Македонов писал: «Это был путь к широким просторам поэзии высших форм самосознания, философской народности. Это был путь к новому томлению, поиску, высшему беспокойству, труду души человека и художника».


1 Строфическое построение — объединение стихов в строфы, представляющее собой законченное композиционное целое.

2 Женские и мужские рифмы — женские рифмы — это рифмы с ударением на предпоследнем от конца слоге; мужские рифмы — с ударением на последнем, конечном слоге.

 

 

 

Top.Mail.Ru
Top.Mail.Ru