Учебник для 8 класса

ЛИТЕРАТУРА

М.М. Зощенко

Обезьяний язык

Трудный этот русский язык, дорогие граждане! Беда, какой трудный.

Главная причина в том, что иностранных слов в нём до чёрта. Ну, взять французскую речь. Всё хорошо и понятно. Кескесе, мерси, комси - всё, обратите ваше внимание, чисто французские, натуральные, понятные слова.

А нуте-ка, сунься теперь с русской фразой - беда. Вся речь пересыпана словами с иностранным, туманным значением.

От этого затрудняется речь, нарушается дыхание и треплются нервы.

Я вот на днях слышал разговор. На собрании было. Соседи мои разговорились.

Очень умный и интеллигентный разговор был, но я, человек без высшего образования, понимал ихний разговор с трудом и хлопал ушами.

Началось дело с пустяков.

Мой сосед, не старый ещё мужчина с бородой, наклонился к своему соседу слева и вежливо спросил:

- А что, товарищ, это заседание пленарное будет али как?

- Пленарное, - небрежно ответил сосед.

- Ишь ты, - удивился первый, - то-то и гляжу, что такое? Как будто оно и пленарное.

- Да уж будьте покойны, - строго ответил второй. - Сегодня сильно пленарное, и кворум подобрался - только держись.

- Да ну? - спросил сосед. - Неужели и кворум подобрался?

- Ей-богу, - сказал второй.

- И что же он, кворум-то этот?

- Да ничего, - ответил сосед, несколько растерявшись. - Подобрался, и всё тут.

- Скажи на милость, - с огорчением покачал головой первый сосед. - С чего бы это он, а?

Второй сосед развёл руками и строго посмотрел на собеседника, потом добавил с мягкой улыбкой:

- Вот вы, товарищ, небось не одобряете эти пленарные заседания... А мне как-то они ближе. Всё как-то, знаете ли, выходит в них минимально по существу дня... Хотя я, прямо скажу, последнее время отношусь довольно перманентно к этим собраниям. Так, знаете ли, индустрия из пустого в порожнее.

- Не всегда это, - возразил первый. - Если, конечно, посмотреть с точки зрения. Вступить, так сказать, на точку зрения и оттеда, с точки зрения, то - да, индустрия конкретно.

- Конкретно фактически, - строго поправил второй.

- Пожалуй, - согласился собеседник. - Это я тоже допущаю. Конкретно фактически. Хотя как когда...

- Всегда, - коротко отрезал второй. - Всегда, уважаемый товарищ. Особенно если после речей подсекция заварится минимально. Дискуссии и крику тогда не оберёшься...

На трибуну взошёл человек и махнул рукой. Всё смолкло. Только соседи мои, несколько разгорячённые спором, не сразу замолчали. Первый сосед никак не мог помириться с тем, что подсекция заваривается минимально. Ему казалось, что подсекция заваривается несколько иначе.

На соседей моих зашикали. Соседи пожали плечами и смолкли. Потом первый сосед наклонился ко второму и тихо спросил:

- Это кто ж там такой вышедши?

- Это? Да это президиум вышедши. Очень острый мужчина. И оратор первейший. Завсегда остро говорит по существу дня.

Оратор простёр руки вперёд и начал речь.

И когда он произносил надменные слова с иностранным туманным значением, соседи мои сурово кивали головами. Причём второй сосед строго поглядывал на первого, желая показать, что он всё же был прав в только что законченном споре.

Трудно, товарищи, говорить по-русски!

1925