Учебник для 10 класса

ЛИТЕРАТУРА

       

Сатирический талант Салтыкова-Щедрина

Следующим поистине гражданским поступком писателя, не так давно вернувшегося из ссылки, стало вхождение в редакцию «неблагонадежного», с точки зрения самодержавия, журнала: когда «Современник» в 1862 году лишился двух своих лидеров (Н. А. Добролюбов умер, Н. Г. Чернышевский стал узником Петропавловской крепости), его редактор Н. А. Некрасов нуждался в надежном соратнике, чей авторитет мог бы поддержать доброе имя и репутацию главной трибуны демократически настроенных литераторов и критиков. Н. А. Некрасов, сблизившийся с М. Е. Салтыковым, не ошибся. Прогрессивные взгляды, писательская известность, недюжинные организаторские, достойные человеческие качества М. Е. Салтыкова: гражданская отвага, прямодушие, способности и честность — помогли поддержать репутацию издания.

В «Современнике» и его сатирическом приложении «Свисток» печатаются новые произведения Салтыкова, оттачивается его сатирический талант, острая злободневная публицистика будоражит российского читателя. В 1863—1864 годах серьезно обострились разногласия Салтыкова с молодыми демократами (прежде всего с Д. И. Писаревым). Произошел так называемый раскол в нигилистах. Он усугубился спором вокруг романа арестованного Н. Г. Чернышевского «Что делать?», который Салтыков не принял. Писатель вынужден был покинуть «Современник» и вернуться на государственное поприще.

За четыре года службы в качестве управляющего казенными палатами в Пензе, Туле, Рязани М. Е. Салтыков успел изучить не одного губернатора и поочередно испортить отношения со столпами местной административной власти, в массе своей «мерзавцами» и «прохвостами». В июне он ушел в отставку, все же получив от правительства награждение генеральским чином действительного статского советника.

Между тем в общественно-политической жизни России ощущался откат от реформ и преобразований. Волна репрессивных мер самодержавия обрушилась и на журналистику. После запрещения в 1866 году «Современника» Н. А. Некрасову удалось возглавить редакцию журнала «Отечественные записки» (1867). М. Е. Салтыков в сентябре 1868 года становится ее членом и активным автором обновленного издания. Он нес невероятно трудные в тех условиях журнальные обязанности «не только мужественно, но и доблестно». Эти слова Н. А. Некрасова, а также его стихотворение, посвященное М. Е. Салтыкову, «О нашей родине унылой...» — свидетельства товарищеских уз, связывавших двух подлинных патриотов и народолюбцев: великого сатирика и великого поэта. После смерти последнего в 1877 году Салтыков стал ответственным редактором «Отечественных записок», привлек к сотрудничеству в журнале (где уже публиковались А. Н. Островский, Г. И. Успенский и даже Ф. М. Достоевский и Л. Н. Толстой!) молодые таланты: В. М. Гаршина, Д. Н. Мамина-Сибиряка, поэта С. Я. Надсона.

На страницах «Отечественных записок» в полной мере проявился оригинальный художественный талант Салтыкова. Сатирик, блестящими образными ходами обезоруживая свирепствовавшую цензуру, разоблачал, развенчивал, клеймил и уничтожал вполне определенных носителей общественного зла, конкретные, известные всем порядки, установления и нравы. Кто, например, спрятан за странным названием цикла «Помпадуры и помпадурши» (1863—1874)? Конечно, это не персонажи французской истории XVII века. Имя всемогущей фаворитки французского короля Людовика XV маркизы Помпадур обыгрывается, превращается в нарицательное: помпадур у Салтыкова — это типичный современный администратор-самодур, да еще и администратор-дурак. Автор, видимо, сознательно добивался эффекта созвучия этих трех слов. Ведь главное качество щедринских героев — тупое самодовольство, глупость, стремление во что бы то ни стало и чему бы то ни было «препятствовать». Главное назначение «целой корпорации» людей в России, говорит Салтыков,— «принятие прекратительных мер без всяких к тому поводов»; главное побуждение — «чрезмерная ревность к охранению присвоенных помпадурам прав и преимуществ».

В цикле губернаторы и другие сановные лица самодержавно-бюрократической России, пользующиеся неконтролируемой властью,— образы собирательные, похожие друг на друга. И похожи они прежде всего своей пустотой. А отличаются, как сказано в одном из рассказов, «лишь более или менее густым шитьем на воротниках и рукавах» (имеются в виду форменные различия высокопоставленных чиновников).

Рассказы цикла стали опытным полем, на котором испытывался особый — полный скрытого смысла, острых политических намеков — образный строй М. Е. Салтыкова-Щедрина. Он носит название эзопова языка, так как известнейшим мастером злободневного сатирического иносказания считался полулегендарный древнегреческий раб-баснописец Эзоп. В условиях цензурной и политической несвободы русский писатель вынужден был создать целую систему «рабьего» языка, требующего от читателя обоюдной работы мысли и воображения. Так, за словами: «Новый помпадур был малый молодой и совсем отчаянный... Любимейшие его выражения были: «фюить!» и «куда Макар телят не гонял» — скрывались бессмысленные и жестокие репрессии самодержавия, ссылки непокорных.

 

 

 

Top.Mail.Ru
Top.Mail.Ru